Только что Наташа пробежалась от какого-то сарая по грунтовой
дороге. По грунтовой – это она сначала так посчитала. Но под ногами
нет грунта. Здесь скорее –утоптанная, с плохо примятой травой
земля, по которой редко-редко, но проезжали машины. Причём
легковые, потому что две колеи были, примерно, той же глубины, что
поверхность на обочине. Впрочем, и колеи-то необычные – слишком
узкие для машинных колёс.
Сарай странный. Очень. И не потому, что он скрывал внутри
какого-то злого зверя. Девушка, кстати, решила, что в нём держат
медведя. Но не взрослого, а такого… подростка, что ли? Вроде их
называют пестунами, потому что на них забота о недавно рождённом
медвежонке. Читала она, помнится, мельком о таком. А всё потому она
так решила, что этот конкретный медведь – припоминалось смутно –
всё-таки был не таким громадным, как с перепугу показалось, а даже
чуть ниже её ростом. Близко к росту Димана. Кажется.
Странным же сарай был по иной причине. Ну, предположим, посадили
в нём медведя на цепь. Мало ли что у охотников на уме. Может,
продать хотели – живого? В личный зоопарк какого-нибудь
богатея.
Вопрос в другом. Зачем надо обкладывать сарай огромными
вязанками сена? А ещё больше – соломы? Здесь, в этой местности, так
сушат корм домашней скотине на зиму? Причём, приглядевшись, Наташа
обнаружила, что сено и солома, кажется, или накручены, или навешаны
на древесные сучья. Видны эти чёрные сучья не сразу, но на общем
серовато-жёлтом фоне разглядеть их можно. Может, медведя зачем-то
хотят вырастить здесь, а потому утеплили сарай? Соломой,
например.
Наташа вздохнула. Ну и фиг с ней, с соломой. Здешним нравится
сушить так, ну и нечего лезть в чужой монастырь со своим
уставом.
За сараем, через блёкло-зелёную равнину, темнеет длинная полоса
леса.
Хм. Точно. Медведя поймали.
Оглянулась.
Грунтовой дорогой эту называть не хотелось. Значит, пусть будет
просёлочная – решила девушка. Просёлочная уходила, примерно, через
такую же равнину, но уже с кустарником, разбросанным по всей её
поверхности, и с совсем уже редкими деревьями. Степь? Впрочем, по
обочинам этой просёлочной дороги деревья и кустарники росли
довольно часто, не так, как там, на равнине. Присмотревшись, Наташа
увидела близко и чуть дальше даже несколько пеньков.
Проследив её взгляд, Света неуверенно поспешила к ближайшему пню
и уселась на него. Кот помедлил, приглядываясь, и примостился рядом
с девочкой. Осторожно присматриваясь к Светику, Наташа убедилась,
что девочка, кажется, отошла от испуга, испытанного в сарае. Или
Шастя помог ей в том, устроившись так, что малышка волей-неволей
гладила его по вздыбленной шерсти, успокаиваясь сама.