Конец дороги упирался в плохо видные домишки небольшой деревни,
которая словно бы жалась к подножию низковатых гор.
Оглядев деревню, Наташа заключила, что та достаточно далеко, но
дойти до неё можно, хотя дети могут и устать. Но ведь надо же
выяснить, куда они попали…
- Дима, честно… - прошептала Наташа, благо мальчишка стоял
впритык к ней. И ещё прошептала затем, чтобы не услышала Света и не
испугалась ещё больше. – Я не понимаю, где мы очутились – и как
вообще сюда попали. Честно.
- Пойдём – посидим, - тоже вполголоса предложил мальчишка. –
Светку одну оставлять не хочется.
И они пошли. Возле пня, занятого Светой, обнаружили ещё один,
поуже и повыше. Но садиться не спешили. Разве что девушка поставила
сумки в траву.
- Наташа, а кто там был? – с тревогой спросил Диман, оглядываясь
на сарай.
- Не разглядела, - вздохнула девушка. – Кажется, какой-то зверь?
Наверное, охотники поймали и посадили на цепь.
Мальчишка замер, наблюдая за сараем. Кажется, его всё-таки
беспокоила открытая дверь, за которой оставался неизвестный, а
потому опасный зверь. Диман сопнул носом и решительно шагнул к
кустам. Удивлённая Наташа следила за ним, не понимая, что он хочет
сделать. Если бы ему хотелось в кустики, он бы, наверное,
предупредил? Но Диман оглядел кусты перед собой и с жёстким
треском, от которого вздрогнула Света, сломал довольно внушительный
сук. Из кармана мальчишеских джинсов появился складной нож, которым
Диман очистил сук от лишних веточек, превратив тем самым сломанную
ветку в увесистую дубинку.
Наташа открыла рот потребовать: «А мне?» Но мальчишка вернулся
на дорогу, снова посмотрел на сарай, а потом спросил у
сестрёнки:
- Ты ведь не испугалась, Свет?
- Неа, - почти безмятежно ответила девочка. – Ты же здесь. И
Наташа тоже.
Подумав ещё немного, Дима поднялся на соседний со Светиным пень.
Не оставляя наблюдения за сараем, взглянул на дорогу к деревне. И
ахнул:
- Наташа, там кто-то… ползёт!
- Что?!
Девушка немедленно встала рядом с ним – пенёк узкий, вместе с
Диманом не встанешь на него, зато Наташа повыше будет. Приподнялась
на цыпочки – и захлопала глазами: только и разглядишь, что в самом
деле фигура человеческих очертаний сначала лежит, а потом, словно
набравшись сил, привстаёт на руки и с трудом, на коленях тащит
собственное тело к рукам же, после чего вновь падает на дороге –
отдышаться, что ли? И снова повторяются всё те же движения:
привстать, подтащить тело к рукам, упасть.