Отличались эти двое друг от друга разительно. И не только
потому, что один был человеком, а второй – эльф. Первый, ко всему
прочему, оказался солидным гигантом. Его солидность проистекала из
широченных плеч, развёрнутых до чуть выпяченного живота, что,
впрочем, было почти незаметно из-за тускло сиявших доспехов. Наташа
предположила, что ему где-то под сорок лет. Когда он оглянулся на
своего спутника, выяснилось, что его рыжие, с проседью волосы
заплетены в косицу, которую давно бы надо расплести, а волосы –
вымыть. Сероглазый, гигант постоянно щурился, когда что-то или
кого-то разглядывал. Довершали портрет крупный нос, которым гигант
часто шмыгал, и такой же крупный рот, который превращался в еле
различимую линию, едва его владелец о чём-то задумывался.
Эльф был белёсым. Именно не беловолосым, а белёсым. Словно он
недавно спешился после бешеной скачки по пыльной дороге да к тому
же будучи членом целого отряда всадников. Рядом со спутником
выглядел заморышем. Вот только если приглядеться, то эльф не
уступал гиганту ростом и был жилистым, в отличие от рыжего же,
который казался рыхловатым. Если его спутник, жёстко расставив
ноги, крепко стоял на земле, то эльф всем телом словно бы
устремлялся к небу – так смотрел горделиво или привычно сверху
вниз. Доспехов он не носил. И даже в свободной одежде, как у
гиганта: в чём-то вроде плотной туники, подпоясанной ремнями со
множеством деталей (какие-то цепочки и ременные же петли, на
которых висели кожаные мешочки-кисеты и ножны разного размера), в
лёгких сапогах и плотных штанах, облегающих ноги, – он выглядел
поджарым. Глаза у него тоже оказались не чистого цвета,
блёкло-голубыми. По тонкому лицу, с аристократически длинным и
частенько брезгливо сморщенным носом, с неожиданно капризно
выпяченными пухлыми губами, было трудно определить его возраст. «За
тридцать», - предположила девушка, со стеснённым от тревоги сердцем
ожидая, как развернётся и чем закончится эта внезапная встреча.
А поскольку два воина всё ещё недоумённо рассматривали их
компанию, она тоже попыталась увидеть своих спутников их глазами.
Вот, сидя на земле, старый эльф распластался всполошённой гусыней
над птенцом – то ли больным, то ли спящим мальчиком, – и со страхом
смотрит на нежданное-негаданное пришествие неизвестных. За его
спиной, держась за его же плечо, стоит испуганная белокурая
девчушка. Вот только что подошли невзрачные девушка и мальчишка в
несуразной для незнакомцев одежде, а оттого выглядевшие словно
последние нищие. Если нищие в этом мире есть.