Во все стороны, сколько хватало глаз, тянулись
и тянулись суда. На палубах суетились люди, ползали
по мачтам, семафорили флажками, что-то передавая
с корабля на корабль. Пучились от ветра разноцветные
паруса — жёлтые, красные, синие, зеленые. Зяблик поднял голову
вверх. Их паруса были чёрными. И много ещё таких чёрных
пятен виднелось среди судов. Корабли смертников рассеяли, перемешав
так, чтобы каждый шёл в окружении. Чтобы в случае бунта
можно было мгновенно потопить корабль залпами из пушек. Зяблик
мог бы гордиться: слева от него шёл самый главный
корабль — корабль Князя Князей Торатиса. Поговаривали, что
на этом же корабле двое вампиров. Хотелось бы
их повидать, думал Зяблик. Узнать, с кем иметь дело там,
куда плывем.
Говорили, что один из вампиров — мальчишка,
а второму столько лет, что он ещё помнит, как вампиры
правили всем миром. Сколько Зяблик ни вглядывался
в корабль с красно-желтыми парусами, среди ползающих
по нему людей он не замечал никого особенного, кого
можно было бы назвать вампиром.
— Чего застыл? — Подзатыльник от смотрящего едва
не сбросил Зяблика за борт. — Хочешь князю
пожаловаться на жизнь горькую? Прыгай, плыви.
Зяблик вспомнил имя этого жирного, наглого вора. Здесь,
на корабле, его звали Чибис. Склонив голову, Зяблик побежал
с ведром обратно. Чибис! Лучше бы Павлином назвали. Хотя
Павлин, говорят, есть на другом корабле.
Под конец работы в глазах у Зяблика темнело —
и от вони, и от усилий. Спину ломило, хотелось
завалиться на залитую солнцем палубу и с минутку
полежать. Но Чибис оказался тут как тут.
— Дерьмо убрал? Теперь помой там всё, да чтоб
блестело. Кони-то живые?
Зяблик молча кивнул в ответ и сбросил за борт
ведро на верёвке, чтобы набрать соленой воды. Краем глаза
заметил Нырка, с преувеличенным усердием натирающего палубу.
Слева и справа от него смертники занимались тем же
самым. Заключённые рангом повыше сгрудились на корме, где, под
руководством Орла, приседали, отжимались, поднимали друг
дружку.
«Заключённый не должен сидеть без дела, — в первый
же день сказал им капитан. — Заключённый, у которого
нет дела, — это заключённый, который думает.
Но заключённый на корабле не должен думать.
Он должен добраться живым до места
и сделать то, чего от него ждут. Поэтому вас будут
наказывать, и наказывать сурово за безделье
и за убийства. Никто никого не убивает, ясно?
За каждое убийство я лично отхлещу кого-то своей любимой
плеткой. А потом оставлю болтаться на рее под ярким
солнцем вверх ногами. Но я так поступлю
не с тем, кто убил, а с самым главным
смотрящим. Угадайте, что он потом с вами сделает.
И не получит за это никакого
взыс