кания».
С этими словами капитан указал на Ворона, и по толпе заключённых
пронесся ропот. О Вороне ходили легенды. У Ворона не было имени.
Его звали Вороном задолго до того, как он угодил за решетку.
Ещё с десяток ходок туда-сюда с полным ведром.
Закончив, Зяблик снял с лица повязку и глубоко вдохнул,
стоя среди лошадей. Не то привык,
не то правда — навозом почти не пахнет.
Тихонько поставив ведро в углу, Зяблик поднялся
на верхнюю палубу. Был соблазн завалиться на нижней
и вздремнуть. Но если найдут так — мытьё конюшен
сказкой покажется. А наверху всегда можно затеряться, найти
себе какое-нибудь дельце, или его видимость.
Я присмотрю за тобой
Зяблик споткнулся о ступеньку, когда корабль качнуло
на волне. Ворон. Ворон никогда не говорит ради красного
словца. Зяблик чувствовал его взгляд сквозь доски палубы. Зоркий
единственный глаз, от которого не спрячешься.
Но что если поговорить с ним, объяснить, зачем нож?
Что ему, жалко, что ли, будет? Ну, не вернёт, так хоть
простит, забудет, отвернётся. Ворон ведь человек,
а с любым человеком можно найти общий язык.
Окрыленный этой мыслью, Зяблик пошёл наверх. На палубе
продолжалась обычная ежедневная суета. Команда что-то непонятное
делала с канатами, парусами, поднимали флаги. Заключённые
занимались кто чем. Снова Зяблик увидел Нырка —
он натирал палубу, кажется, в том же самом месте,
прекрасно сознавая, что в его действиях нет ни малейшего
смысла. А мрачная фигура Ворона маячила за его спиной.
Ворон стоял у левого борта, заложив руки за спину,
и смотрел куда-то — не то на корабль
Торатиса, не то дальше — за горизонт.
Пригнувшись и съежившись, стараясь стать как можно более
незаметным, Зяблик двинулся к нему. Палуба мерно покачивалась
под ногами. Поначалу, когда плавание только началось, многих
тошнило от этой качки, от самого осознания, что нет
твердой земли под ногами. Теперь привыкли. Корабль стал домом.
Зяблик обогнул Нырка по широкой дуге, чтобы тот
не вздумал переброситься словом, не привлёк внимания.
До неподвижной фигуры Ворона несколько шагов. Зяблик пошёл
быстрее и... со всего маху врезался в жирное брюхо
Чибиса. Корабль как раз качнулся, и Зяблик, взмахнув руками,
упал.
— Одурел? — Чибис смотрел на него сверху вниз,
не опуская головы. — Соображаешь, к кому
подкрадываешься?