— Госпожа Тайна, ваш черед, — передо мной склонился сухонький
старец с дрожащей белой бородой. — Прошу за мной.
Я кивнула подругам, уверенная, что вечером они придут в мой сад,
и мы обязательно обсудим все, что видели в Лазурном Дворце. Без
всякого колебания подошла к столу и приложила ладонь к булыжнику.
Камень вдруг вспыхнул пламенем, и я вскрикнула от неожиданности.
Огонь обхватил мою руку, но не обжигал ее. Я даже не чувствовала
жара.
— Что это? — испуганно пролепетала я. — Как это?
Вокруг зашумели — и уже значительно громче, чем в первый раз.
Шутка ли — сразу две Истинные! Такое если и бывало раньше, то очень
давно!
Меня затрясло, в глазах потемнело. Если б не сильные руки на
плечах, я бы точно упала в обморок. Я не хочу, не нужно! Отпустите
меня, пожалуйста!
— Тише, госпожа. Все будет хорошо, — пророкотал у меня над
головой драконий голос. — Идем со мной.
Я вдруг поняла, что это не шутка. Я и в самом деле избранная. И
расплакалась.
Меня вывели в маленькую комнату с фонтаном посередине, усадили
на подушки. Тот дракон, что не отпускал меня ни на миг, вертелся
вокруг меня, словно самая низшая рабыня.
— Тебе нехорошо, госпожа? Артефакт может негативно повлиять на
простых людей. Вот, выпей.
Он сунул мне в руки бокал рубинового вина, я глотнула — только
чтобы не слышать этот густой голос. Закашлялась.
У нас дома вино было редко, да и то — кислое, недорогое. Здесь
гостьям предлагали сильно разбавленное. То, что мне дал дракон,
было неожиданно огненно-крепким, но тоже кислым и терпким. Мне не
понравилось.
— Как зовут тебя, госпожа? Ты откуда такая… красивая? Сними
платок, мне будет приятно.
Я вцепилась в платок, что закрывал волосы, и замотала головой.
Нет! Это… вульгарно! Никто не должен видеть меня простоволосой,
кроме супруга и самых близких родичей. А этот мужчина пока мне не
жених даже.
— Ну хорошо, хорошо. Только не волнуйся. Небеса, лет-то тебе
сколько?
— Сем… семнадцать.
— Слава крыльям! Не ребенок уже. Так как твое имя,
прекрасная?
Я очень сомневалась сейчас, что прекрасна. От потока слез,
наверное, потекла сурьма, которой все девушки подводили глаза. Нос
распух и покраснел. Лицо покрылось пятнами. Нужно было нанести
белила на щеки — ведь говорила мне сестра! А я отмахнулась: цвет
кожи у меня был прекрасный. Не бледна, как покойница, не желта, как
морковь, не черна, как головешка. Прыщиков нет, родинок тоже. Так
зачем мне прятать свое несомненное достоинство под слоем краски?
Достаточно того, что глаза накрашены и брови.