— Начнем, — произнес Генерал. — Чтобы
разделать фугу…
Он остановился на полуслове. Я глянул
на него, пытаясь понять причину остановки. Генерал морщился словно
от боли, потирая грудь.
— С вами все в порядке? — обеспокоено
спросил я.
— Да, кивнул Генерал. — Ничего
страшного. Разволновался просто. Продолжим. Чтобы разделать фугу
необходимо сделать ровно тридцать правильных последовательных
действии, — начал Генерал. Его голос дрожал, хотя он и всеми силами
пытался сдержать волнение. — Ошибешься хоть в одном — убьешь
человека. Противоядия нет. А в одном рыбине хватит яда на сорок
человек.
Теперь уже и мне стало не до
смеха.
«Так, спокойно. Будем считать, что
это просто экстренная микрохирургическая операция. Я бы даже
уточнил — атипичная, с необычным характером паталогического
процесса, нуждающегося в оперативном вмешательстве. Что-то вроде
нестандартного аппендицита или прочего воспаления. Нужно быть
предельно осторожным, чтобы не повредить воспаление. Вот и
все».
— Печень — один из самых ядовитых
органов у рыбы, — продолжил Генерал, палочкой для еды указывая в
какой части тела у иглобрюха находится этот орган. — Яичники,
кишечник, глаза, кровь не съедобны — в них тоже есть яд. Все
остальные части, в том числе и кожа — съедобны. Но если на них
попадет хоть капля крови…
— С чего следует начать? — спросил я,
взяв нож.
— Удаляем плавники и ротовой аппарат.
Движения резкие, быстрые, рубящие.
Я сделал глубокий вдох. И отсек
плавники.
— Хорошо, — кивнул Генерал. — Теперь
вскрой брюхо. Только очень осторожно.
Я начал полосное рассечение.
— Не так! — всполошился Генерал, но я
подал ему знак, чтобы не отвлекал.
Повар замолчал, хоть и было видно,
что каждое мое движение ему сильно не нравится.
Но теперь меня уже было не
остановить. Я полностью втянулся в работу, ощутив приятное
волнение.
Рассечение прошло успешно — еще бы, я
был первым среди отделения хирургов! Затем я принялся осторожно
изымать ядовитые части — печень, яичники, почки, глаза.
Напряжение на кухне сгущалось. Все
окружили меня и внимательно следили, не смея прервать или отвлечь
меня малейшим звуком. Заточка ножей, которую сделал Генерал, сильно
помогла — по остроте она была практически как скальпель, давая мне
возможность еще сильней погрузиться в свою среду.
Нож двигался плавно, мягко. Я
орудовал умело и вскоре на столе уже были лежали два куска чистого
филе. Ни капли крови пролито на мясо не было.