— Располагайтесь, — сказала Сакурай, грациозно опускаясь на одну
из подушек. — Наш разговор коротким не будет.
Аяко села напротив, чувствуя, как нарастает напряжение. Она
аккуратно расправила юбку и постаралась принять удобное положение,
понимая, что им предстоит долгая беседа.
Аяко принесли её сливовый ликер буквально через минуту после
того, как они сняли обувь и расположились в уютном кабинете.
Напиток был подан в изящном керамическом бокале, украшенном тонким
узором цветущих слив. Она сделала небольшой глоток, оценив приятный
вкус напитка, в котором алкоголь почти не чувствовался. Сладковатый
аромат сливы с легкой кислинкой приятно освежал. «Надо будет
повторить», — мелькнула мысль.
— Я так понимаю, вы хотите поговорить о Тацуе Хатояма-семпае, —
начала Аяко, аккуратно поставив бокал на низкий столик. Ее пальцы
на мгновение задержались на прохладной поверхности керамики,
выдавая легкое волнение.
Глаза Сакурай подозрительно заблестели, отражая мягкий свет
фонаря, но она довольно твердо ответила:
— Хатояма-семпай… Я тоже его называла именно так… — Она сделала
паузу, словно собираясь с мыслями. Ее взгляд на мгновение
устремился куда-то вдаль, словно она погрузилась в воспоминания. —
Он начал работать месяца на два раньше меня. «Тоока» и сейчас не
идеальное место для работы, но тогда это была «черная компания» в
самом худшем смысле этого слова.
Сакурай глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. Ее лицо
приняло серьезное выражение, а в голосе появились нотки горечи:
— Постоянные неоплачиваемые переработки, тринадцатый рабочий
день недели был нормой, просто нереальное количество работы,
постоянное преследование и уничижительные слова руководства в
сторону женщин. Это и в принципе неприятно, а если ты еще и почти
бесправный стажер, то вообще.
Аяко слушала затаив дыхание. Она невольно сжала кулаки,
представляя себе атмосферу, в которой приходилось работать Сакурай
и Тацуе.
— Ямада-сан, начальник отдела, любил говорить: «Женщины в офисе
нужны только для украшения и приготовления чая». — Сакурай
поморщилась от воспоминаний, ее голос стал тише, словно она
боялась, что кто-то может подслушать. — А Така-бучо постоянно
отпускал сальные шуточки.
Она на мгновение замолчала, собираясь с мыслями, а затем
продолжила уже более мягким тоном: