– А
был мертвый? – поинтересовался я.
–
Вроде, – сказал он и смутился. – Принесите стул! – бросил
спутникам. Один из них выбежал и вернулся со стулом. Врач, а это
был он, сел и достал из кармана какую-то деревяшку. Приложив ее
одной стороной к моей груди, к другой приник ухом. Я смотрел, не
веря глазам. Слуховая трубка врача! Видел такую в интернете.
Древность дикая. Это куда меня занесло?
Посмотрел на врача. На вид – лет пятьдесят. Морщины, седая
бородка клинышком. Халат стянут на спине многочисленными завязками.
Они и на шапочке позади. Это где ж такое носят?
Завершив слушать, врач убрал трубку. Задумчиво посмотрел на
меня.
–
Что вы помните?
–
Ничего, – признался я.
– У
вас был аппендицит, гнойный. Пока довезли с передовой, он лопнул.
На повозке растрясло.
Передовая? Повозка?
–…
Перитонит, безнадежная ситуация, но я решил оперировать. На фронте
затишье, раненых мало, – он почему-то смутился. – Операция прошла
хорошо. Вас отнесли в палату и поручили сиделке. Вечером она
прибежала и сообщила, что вы перестали дышать. Я поспешил за ней и
убедился, что все так. Пульса не было, как и дыхания. Признал
смерть…
Он
кашлянул.
–
Ночь, мертвецкая закрыта, не желая подымать шум, я велел отнести
вас сюда. Это кладовая, – он кивнул в угол в сторону уже виденных
мной тюков. – Вас уложили на топчан и прикрыли простыней. Днем
собирались обрядить и нести на кладбище. А вы взяли и воскресли… –
он покрутил головой.
– Я
живучий.
–
Соглашусь! – кивнул он. – Хотя странно. Как вас зовут, помните?
–
Нет.
–
Чин, полк?
–
Нет.
–
Кислородное голодание мозга, – кивнул он. – Некоторые участки
отмерли. Значит, смерть все же была. Клиническая… Голова болит?
–
Нет.
–
Будем наблюдать, – сказал он и встал. – Вас отнесут в
палату.
Он
глянул на санитаров. Один из них выскочил наружу и вернулся с
носилками. Те оказались деревянными. Между двух жердей натянут
брезент. Убожище! Меня взяли за плечи и ноги и переложили на
носилки, предварительно укутав в простыню. Санитары взялись ручки.
Врач двинулся к двери.
–
Доктор! – окликнул я его. – Так кто я?
–
Совсем память потеряли? – покачал головой он. –
Вольноопределяющийся Могилевского полка седьмой пехотной дивизии
Валериан Витольдович Довнар-Подляский.