Одеты они в какие-то куртки из шкур, на груди
у всех троих что-то вроде грубой эмблемы — синий круг,
в нем полумесяц остриями вниз, в который бьет молния.
У всех окровавленные топоры, а у одного еще
и с ручкой, усаженной какими-то клиньями... Боже,
это ж зубы! Клыки!
И четыре человека. В латах! Латах! С мечами
и щитами! С мечей капает кровь — в общем,
и так ясно, что всё, что тут творится, сотворили эти семеро,
ни у кого из них ран нет. Щиты — красные,
на них нарисованы располовиненные черепа, а над
черепом — кость... Что вообще тут происходит???
Кажется, эти чудища даже не заметили, что они не одни.
Между ними явно шла ругань — несколько секунд, и стало
понятно, что ругаются бугай с клыкастым топором и один
из людей, солидный седовласый крепыш с коротко стриженой
бородкой. Остальные, судя по всему, ждали, но были готовы
вступиться — бугаи за своего главаря, люди —
за своего.
Пашка мельком взглянул на Сергея... и поразился. Лицо
Сергея было совершенно белым, а в глазах плескалась такая
ярость, какую Павел не видел и за четыре года войны.
Точнее — видел. Один раз. В той белорусской деревушке,
где они еле успели отпереть горящий сарай, из которого толпой
хлынули задыхающиеся люди, на многих из которых горела
одежда.
— Я не знаю, где мы, — Сергей говорил
одними губами, но слышали его все. — Может быть,
мы уже сдохли, и это наш личный ад.
Но вы как хотите, а я сейчас буду их рвать
на куски. Всех. Будь хоть это сами черти.
— Говори, командир, — негромко отозвался Витя.
— Витяй, бугаи твои. Первым их главаря. Пашка,
ты поможешь. Ребята, остальным лучше в головы —
у них латы, мы не знаем их прочности.
Седой — мой.
Среди латников и чудовищ возникла пауза. Судя
по всему, кто-то заметил отряд — один за другим люди
замолкали и оборачивались.
— Огонь, — выдохнул Сергей.
Метров тридцать-сорок — расстояние для пистолетного
выстрела. Винтовочная пуля на таком расстоянии, как оказалось,
прошивает насквозь даже эти самые латы...
Громадины повалились почти сразу — Витя стрелял
на поражение, четырехлетний опыт позволял играть
на «дегтяре», как на скрипке Страдивари. Когда
он перенес огонь на латников, оставалась еще почти треть
диска. Первый же выстрел Сергея вышиб мозги седовласому,
и тот бессильно повалился на и без того залитый
кровью снег. Из остальных двое подняли мечи и бросились
вперед, но повалились под пулями, а третий вскинул лук,
но получил пулю от Жени точно в центр лба...