Молодой Бент, слушая этот торг, то краснел, то бледнел. И только когда отцы, изрядно поругавшись и выпив не один круг пива, договорились и помирились, позволил себе выдохнуть. Улучив минутку, он крепко сжал руку Вилмы и шепнул: «Не переживай! Теперь все будет хорошо».
- Ой, будет ли? – Вилма, испуганная неожиданным поворотом, не сильно верила. – А не припомнит мне твоя матушка денег, переплаченных за выкуп?
- Не позволю! – Горячо возразил Бент. – Пока до свадьбы дело не дошло, отец может благословить или не благословить союз. А уж после свадьбы в моей жене волен только я!
- Ну, это пока ты дома, - горько усмехнулась девушка. – А вернешься на службу…
- Тебя с собой заберу. Я нам домик присмотрел, у вдовы одной. За пару комнат со своей печкой - недорого выйдет.
Они постояли еще некоторое время, планируя свой побег в столичный город и свое выстраданное счастье. В дом Вилма вернулась намного спокойнее, словно сбросила с души огромный камень.
3. Глава третья
Месяц до свадьбы Вилмы пролетел, словно во сне. Приданое было готово заранее, свадьба-то должна была состояться намного раньше. Так что теперь спешно собирали приданое для Лотты. Впрочем, и ей уже было не пятнадцать лет, так что шить ночами никому не пришлось. Но, как всегда, нашлись какие-то мелочи, которых не хватало. Что-то дошили, что-то докупили, все упаковали в обитые узорчатыми медными лентами сундуки и, можно сказать, справились.
Не сильно переживал и рыцарь Густав, что придется справить две свадьбы одна за одной. Кому-другому предложил бы одним днем сыграть, но не будешь же самого фон Фехельде с чьим-то вторым сыном за один стол сажать! Пора была осенняя, мясная и щедрая. У хорошего хозяина не было нужны ни в чем. А если еще и серебро водилось, так хоть и третью свадьбу сразу заводи, был бы жених.
Рыцарь Зигфрид несколько раз приезжал к нареченной, отпрашивался погулять. Но отец строго следил, чтобы с молодых глаз не спускали ни на минуту. Очень уж горяч оказался будущий зять. Как бы чего не вышло.
Лотта не знала, радоваться или огорчаться такому надзору. При могучем женихе она, хотя и считалась всегда весьма бойкой девицей, просто терялась, не зная, куда ступить и что сказать. Жениху же, похоже, ее растерянность нисколько не мешала. Наоборот, он всячески нахваливал скромность невесты, равную, по его словам, ее красоте.