- Нет. Не сняты.
- Но, а как же…?
- Понимаешь, девочка, подобными обвинениями так просто не бросаются. И так запросто они не снимаются.
Храмовник помолчал еще немного. Потом пояснил немного виновато: «Понимаешь, дитя мое, я - человек довольно влиятельный. Однако же, человек, а не всемогущий Творец. Родственники твоего мужа хорошо подготовились. К тому моменту, когда фон Фехельде решились предъявить тебе обвинения, они собрали целую кипу показаний свидетелей.
И если показания Иоганна фон Фехельде, что ты неоднократно изменяла мужу с ним, можно попробовать проверить и под магической клятвой доказать, что он лжет. Сложно, но можно. При условии, что Герцог разрешит допрашивать рыцаря под магической клятвой. То доказать, что на твоем муже не было магического приворота уже, практически, невозможно. Хотя, был бы он жив, это легко подтвердил бы любой храмовник, даже рангом пониже.
Свидетели, опять же. Я допускаю, что некоторые из них дали показание под давлением. Но если они сейчас попробуют отказаться от своих слов, это будет выглядеть очень подозрительно. Им никто не поверит. Скажут, своих выгораживают.
- А кто, кроме Иоганна, дал против меня показания? – Лотта отчаянно перебирала в уме всех, кого могла бы назвать своими.
- А вот этого тебе пока знать не надо, - сказал, как отрезал отец Пиус. – Хватит того, что тебя в обители никто не будет искать. Твоего ребенка опекает маг-целитель, у нее девочке сейчас будет лучше всего. А фон Фехельде сейчас пытаются отмыться от некоторых очень нехороших сплетен. Им пока не до тебя.
Да, кстати, если тебя это утешит, я стряс с них пятьдесят золотых монет на вечное поминовение рыцаря Зигфрида. Обитель, где его похоронили, небольшая и не самая богатая. Сестры будут искренне благодарны.
- И что мне теперь делать? Зачем все эти сложности?
- Пока что тебе ничего не надо делать. Отдыхать и становиться на ноги. К тому времени, как я тебя нашел, ты выплеснулась так, что мы боялись – перегоришь. Хвала Творцу, обошлось, но еще месяца три ты будешь ни на что не годна. А там- посмотрим.
С этими словами храмовник вышел, оставив Лотту размышлять над его словами. Значит, с ее девочкой все в порядке и о ней заботятся, как о принцессе. Не у каждого владетельного рыцаря хватает средств, чтобы содержать хоть плохонького целителя. А тут, надо же, - «опытный». Ребенка Лотте пока отдавать не собираются, но обещают «как-нибудь потом». Почему? Потому, что она пока не в состоянии позаботиться о дочке? Или потому, что им зачем-то это выгодно?