Штольман потерял дар речи. Этот господин сейчас говорит
серьёзно? Ну, это уже за гранью всех возможных приличий!
— Давайте-ка уточним, милейший! Вы сейчас мне говорите, что
собирались надеть на мою жену кандалы по причине крепкого
устройства её нервной системы? Или оттого, что три юнца —
первокурсника недостаточно надёжно устроены? Это даже косвенными
уликами назвать нельзя! Это вообще не улики!
Штольман разошёлся и чувствовал, что злость начинает брать над
ним верх. Но остановиться он уже не мог.
— Вы проверили алиби?
— Нет, я…
— В какое время было совершено убийство, вы знаете? Судя по тому
рассказу, который я услышал от других свидетелей, тело девушки было
просто искромсано. Предполагаемое орудие убийства установлено?
Комиссар не мог дать ответы на эти вопросы. Он уже и сам
понимал, что перешёл черту, но вернуть всё назад было невозможно.
Да и кто знал, что этот с виду интеллигентный и воспитанный месье
окажется непрошибаемым и довольно опасным субъектом, готовым за
обиду своей жене раскатать эту каморку по кирпичику, если
понадобится!
Штольман же никак не мог успокоиться! Какой болван! Никакого
профессионализма, работа со свидетелями и фактами пущена на
самотёк! Идти на поводу у собственных неприглядных эмоций и
потерять ценное время, которое могло быть потрачено на поиск улик!
Нет, ну болван, как есть болван!
Анина ручка поползла вверх по его ладони, сомкнулась на
запястье, ободряюще его сжала и стала выписывать успокаивающие
узоры около пульса. Тонкая кожа тотчас натянулась, стала
чувствительной, волоски на предплечье встали дыбом, и обжигающая
волна хлынула вверх, усмиряя злость и принося на её место жгучее
влечение. Кровь стукнулась в виски, и Штольману вдруг показалось,
что не сердце качает эту кровь по его жилам, а Анин пальчик
управляет ей. Вверх — и горячий поток разносит по телу живительный
кислород. Вниз — и приходится делать вдох, потому что воздуха не
хватает.
Штольман поймал Анину руку, пытаясь вернуть относительный
контроль над своим телом. Умеет она переключить его на другие
мысли! Злость пропала, негативные эмоции сошли на нет. Нельзя долго
сердиться, когда она рядом. Яков прошёл к столу, обнаружил там
сумочку и пелерину Анны, взял их и направился к двери.
— Мы уезжаем, господин комиссар. Вы не имеете никакого права
задерживать мою жену, вам нечего ей предъявить. Адрес наш можно
найти в документах, которые хранятся в секретариате медицинских
курсов. Если вам понадобится что-либо уточнить, вы будете знать,
как нас найти! Честь имею!