— Я видела плохой сон, папочка, — проговорила Лидочка, поднимая
на отца печальные глаза. — Что я проснулась, а тебя нет. И все
вокруг грустят. Проснулась по-настоящему и прибежала посмотреть,
так ли это.
Она поцеловала отца в плечо.
— Какое счастье, что это только сон! — улыбнулась девочка
отцу.
Штольман сглотнул. Прижал дочь покрепче и поцеловал в
макушку.
— Да! — сказал он. — Счастье!
Аня сходила с ума. Она не понимала, что происходит. Последние
два дня в доме творилось что-то странное. Началось всё с нашествия
духов. Ей-Богу, в особняк шли вереницы призраков всех мастей и
возрастов. Некоторых она знала, например, старуху Бенцианову, а
некоторые были для неё совершенно незнакомы. Они не разговаривали с
ней, на контакт не шли. Они просто появлялись, облетали дом
печальным караулом и пропадали без следа. Аня не понимала, что за
паломничество они устроили в их дом.
Вроде бы всё вернулось на круги своя. Дети отправились в школу,
Гастон и Марта — на работу. Штольман заслал Алекса и Павла
разбираться самостоятельно с каким-то мелким, стихийно возникшим
делом. Дома остались только он сам и она. В их собственной динамике
всё поменялось, что пугало Анну до противной дрожи под коленками.
Яков был до невозможности предупредителен, нежен и добр. То есть,
он всегда был такой, но сейчас Аня чувствовала за всем этим налёт
отчаяния и болезненной бравады. Он будто ставил перед собой
зеркальный щит, который не давал пробиться к его истинным эмоциям.
За ним ей чудилась зияющая рана, каждым движением причиняющая дикую
боль, которую Штольман скрывает, надевая маску по утрам.
Аня слишком хорошо его знала. Для всех остальных он был спокоен
и собран, даже шутил временами, заставляя Сонечку и Лидочку
покатываться со смеху. А вот Аня не хохотала. Она видела в уголках
губ и глубине глаз вовсе не веселье. Штольман бывал таким, когда
принимал какое-то решение, тяжёлое, муторное, неприятное, и был
готов сделать всё ради исполнения того, что задумал. Такой он был
перед дуэлью с князем и во время той страшной декабрьской ночи. А
она не понимала, какое именно решение он принял. Не понимала и
боялась.
К тому же Штольман почти не спал. Она засыпала рядом с ним,
открывала глаза часа через два и видела, что его нет рядом. Аня
обнаруживала его в кабинете: из-под двери тоненькой струйкой
протекал свет лампы. Она его не беспокоила, но понимала, что что-то
не так. Это съедало её изнутри. По обыкновению Яков сказал, что всё
хорошо, когда она его спросила, но она-то видела, что всё не совсем
так, как он говорил. Она сходила с ума, потому что хотела помочь,
но не могла.