Иногда он становился совершенно непрошибаемым. Если Штольман
считал, что он должен взять ответственность на себя, ничто и никто
не мог убедить его в обратном. Её каменная стена, щит и надёжная
броня. Даже за отцом она не чувствовала себя такой защищённой. Даже
когда они ссорились в самом начале их отношений, даже когда Яков
убеждал её, что не будет больше вытаскивать её из опасных ситуаций,
Аня знала, что за её спиной стоит её Штольман. Влезать с головой в
приключения было гораздо спокойнее, когда она об этом знала.
Аня вздохнула. Было четыре часа дня. Дети еще не вернулись,
отрабатывая после уроков пропущенные дни. Яков не выходил с самого
утра, отказался от обеда. Что-то ей подсказывало, что и ужинать он
не будет. Что же его волнует? Вдруг её кольнуло. А что, если вся
эта история с Полонскими не закончена? Нет, нет, все арестованы. Да
и не выпустил бы Штольман детей из дома, если бы не был уверен, что
они в безопасности. Ей удалось себя убедить, но интуиция вопила:
всё не так просто.
Анна заварила крепкий чай, положила на поднос два пирожка и
нарезанный лимон и отправилась к мужу. Яков что-то писал. Когда Аня
вошла в кабинет, он улыбнулся жене и перевернул лист написанным
вниз. Женщина вздрогнула. Чашка звякнула о блюдце. Никогда в жизни
Штольман не скрывал от неё свою работу. Они обсуждали всё. Внутри
что-то противно ёкнуло: жди беды. Яков понял, как Анна
отреагировала на его жест, и что-то горькое и больное мелькнуло в
его взгляде. Аня мгновенно потянулась к нему, но он встал ей
навстречу, чтобы взять поднос, и секунду спустя на его лице
прочитать ничего было нельзя.
— Ты спустишься к ужину? — спросила Аня, наливая чай чуть
подрагивающими руками. Глаз она не поднимала. Яков, жалея жену и не
имея возможности дать ей ничего в утешение, взял её ладошки в свои
и вынудил взглянуть на него. На него смотрели горе и тоска.
— Я закончу через час, — мягко сказал он. Его съедало чувство
вины. — Хочу провести время со всеми.
Аня пыталась понять его настроение. Но пока ей было ясно только
одно: его что-то терзает.
Кивнув, она оставила поднос на столе и пошла к двери. На пороге
Анна обернулась и спросила:
— Ты не собираешься совершить какой-нибудь героический и очень
глупый поступок, который потребует от тебя немыслимых жертв?
Яков вздрогнул. Эта женщина умеет заглянуть в его голову и
сердце.