Внезапно перед ними Иван Модестович Кирх, прокурор в отставке,
изумлённо сказал:
— Что за чёрт?
В кармане его пальто оказалась какая-то записка. Развернув её,
он принялся читать. Слева Агнесса Павловна Изюмова также
обнаружила, что в её манто лежит свёрнутое послание. Написанное
показалось обоим настоящим бредом. Неизвестный угрожал испортить им
жизнь за то, что они когда-то стали причиной гибели его отца.
Повозмущавшись дурацким шуткам, они оделись и вышли.
Штольман, нахмурившись, дождался своей очереди, помог Анне и
Лидочке надеть пальто — за Софьей ухаживал Алекс — надел своё,
сунул руку в карман и обнаружил там такую же записку. Однако
отличия всё же имелись. Неизвестный обвинял Якова в том, что он был
самым главным действующим лицом в трагедии его отца, поэтому ему
жизнь не просто испортят — его её лишат.
— Что это за дикость? — спросил Алекс, протягивая отцу письмо,
которое он прочитал в неясном свете, пробивающемся сквозь окно
экипажа.
Штольман пожал плечами, поглаживая дрожащую ладошку Ани, которая
была уверена, что всё очень серьёзно, и теперь не могла прийти в
себя. Злобный дух, который приходил к Якову, чтобы выразить своё
негодование, и теперь ещё эта записка! Да еще и не одна! Её муж
был, умен, силен, и друзья у него были замечательные, но он всё же
не неуязвим и не бессмертен. И теперь страх съедал её изнутри, и
предчувствия терзали самые мрачные.
— Я предполагаю, что это связано с тем духом, который появился
на приёме, — сказал Яков. Дети уже знали о явлении призрака на
балу. — Я не верю в такие совпадения. Мама сказала, что он зависал
над несколькими людьми в зале, выражая своё негодование. И меня не
минул. Когда я увижу его портрет, то смогу сказать, кто это. Я
надеюсь, по крайней мере. Что касается Ивана Модестовича, то с ним
мы работали по многим делам в мою бытность в Петербурге. Попадались
громкие и резонансные, поэтому сразу сказать, что именно нас
объединяет, я не берусь. А вот даму, которая тоже получила записку,
я не имею чести знать, поэтому тут положение еще сложнее.
Лидочка насупилась. Ей категорически не нравилось, что её отцу
угрожают. Ей вдруг показалось, что эта история что-то изменит в их
жизни. Она немедленно пересела на сторону родителей и прижалась к
Штольману. Допустить, чтобы любимый папа оказался в опасности, она
не могла. Они все вместе дадут отпор всем живым и мёртвым, но папу
в обиду не дадут! Софья тоже была неспокойна. Ей очень понравился
бал, танцы и приятное общество Павла Михайловича, который на
приёме, потеряв свою форменную одежду и облачившись во фрак,
казалось, сам стал на порядок легче и свободнее. Разговаривать с
ним Соне нравилось всегда, а сегодня — особенно.