— Кто это тебе такое сказал? — поинтересовался я, снимая
пальто.
— Кремлевские жены сказали, вот кто! Наш Рудик заболел за это
время, жар у него обнаружился сильный ночью. Ну я и отнесла его на
утро в детскую поликлинику при нашей больнице, а там жены разных
больших начальников тоже в это время находились со своими больными
детишками. И, увидев меня, эти женщины только и судачили друг с
другом о том, ничуть меня не стесняясь, что ты теперь вместо
Сталина, а ночуешь на Лубянке со своей секретаршей! — всхлипнула
Аллочка. Потом ее прорвало на рыдания, и она выпалила сквозь
слезы:
— Весь Кремль уже знает, что ты изменяешь мне, и что ее зовут
Эльза! Это с ней ты в командировку ездил, оказывается! И это у нее
ты застрял на этих днях, предатель! Тебе не понять, какую я
чувствую душевную боль! Еще говорят, что эта Эльза старая и
страшная баба из Прибалтики! Какая несправедливость! Это мерзко! Я
больше не могу тебе доверять! Я не понимаю, Вяча, как смогу теперь
с тобой жить вместе! Мне захотелось сразу же забрать Рудика и уйти!
Да только не знаю, куда? Ведь ты же меня повсюду найдешь со своими
чекистами! Даже и не спрятаться от тебя нигде!
Я мог бы, конечно, отрицать очевидное. Но не стал, решив, что ни
к чему хорошему такое отрицание не приведет. Раз уже информация
просочилась, и кремлевские жены сплетничают о моих отношениях с
Эльзой, то правду скрыть от законной жены будет трудновато.
Впрочем, восприняв знание Аллочки о моей измене, как определенный
знак, я произнес:
— Да и не надо тебе никуда прятаться. Раз я виноват, то сам и
уйду.
И, пройдя в спальню, я молча начал собирать свои вещи. А Аллочка
все рыдала и говорила сквозь слезы за моей спиной о том, какой же я
подлый изменщик и негодяй, что предал не только ее, но и маленького
ребенка, своего сына, который ни в чем не виноват! Видимо, она для
себя решила, что припрет меня к стенке своими доводами и, надавив
на совесть и на жалость, заставит меня каяться и просить прощения,
чтобы я потом, словно побитая собака, чувствовал себя всю жизнь
виноватым перед женой и исполнял все ее прихоти. Слушая ее
причитания, я понимал, что Аллочка, с одной стороны, разоблачив мою
измену, хочет добиться от меня извинений, а с другой стороны,
все-таки лелеет надежду, что я останусь с ней. Но, я решил не
поддаваться. Чему быть, того не миновать! Раз не сложилась у меня
жизнь с этой Аллочкой, то и ладно. Даже и к лучшему, наверное. Ведь
ее выбирал себе в жены прежний Менжинский, а вовсе не я!