Начав весь этот разговор прямо с порога, она продемонстрировала
тем самым, что уже все обдумала и хорошо подготовилась, чтобы
сразу, едва только я вернулся, вылить на меня все эти словесные
помои. Впрочем, информация о моей связи с Эльзой, разумеется, была
неопровержима. А, поскольку я даже и не пытался ничего отрицать, но
и не собирался извиняться, Аллочка только распалялась все больше,
перейдя уже на истерический крик. Но, к своему немалому удивлению,
внезапно я различил в этом истеричном потоке, похожем на вой сквозь
слезы, слова: «Я же так тебя люблю! Я же не смогу жить без тебя! Я
не хочу разводиться!». Она противоречила самой себе, тому, что
только что наговорила.
Похоже, что жена, действительно, не рассчитывала на настоящий
развод. Но, кажется, она боялась не столько разрыва со мной,
сколько остаться без пресловутого статуса «кремлевской жены». Ей не
хотелось лишиться возможности жить в хорошей квартире на территории
Кремля, пользоваться кремлевским медицинским обслуживанием и
услугами личной домработницы, а также персональным телефоном и
весьма неплохим денежным содержанием. Не обращая внимания на вопли
Аллочки, к которым присоединились крики проснувшегося младенца
Рудика, я тащил к выходу, помимо того небольшого дорожного
чемоданчика, с которым пришел, еще один громадный чемоданище,
набитый моими вещами.
Обернувшись на пороге, я сказал ей:
— Можно и не разводиться. Живи здесь, как жила. А я буду иногда
заходить, чтобы навестить малыша.
После выяснения отношений с женой, мне пришлось переехать со
своими вещами на Лубянку. Конечно, я имел возможность сразу же
поселиться в любой конспиративной квартире, принадлежавшей жилфонду
ОГПУ, некоторые из которых имели вполне приличную жилую площадь и
располагались на центральных улицах Москвы, но я предпочел пока
наладить себе временный быт в рабочем кабинете. Во-первых,
обострившаяся обстановка в стране, действительно, требовала моего
постоянного присутствия на службе, а во-вторых, там вместе со мной
находилась Эльза. И наш с ней служебный роман, похоже, в силу
сложившихся обстоятельств, плавно перетекал в некую новую категорию
«служебной семьи». Ведь мы не только занимались любовью, а большую
часть времени просто вместе работали и разговаривали друг с другом,
делясь мыслями. И мне это общение очень помогало, потому что лишь с
Эльзой я мог обсудить откровенно самые секретные планы, вырабатывая
вместе с ней и кое-какие решения.