И, поскольку Бухарин в курсе, что я форсирую отказ от
распространения революции на другие страны, то, возможно, видит в
моей политике угрозу для личного обогащения? Хотя, в сущности, я
продолжаю в отношении Коминтерна политику Сталина, направленную на
сокращение финансирования. Вот только, если Сталин сокращал
финансирование постепенно, то я собираюсь действовать в этом
направлении более резко. Надо будет проверить, чем же Бухарин
живет. А я подозревал, что далеко не только зарплатой…
С другой стороны, мне было обидно, что этот достаточно умный
человек ненавидел меня. Ведь, как экономист, Бухарин не только
поддерживал НЭП, но и выступал за более мягкую модель
коллективизации сельского хозяйства. Впрочем, сама его личность у
меня симпатий не вызывала. Он символизировал для меня всю ту
аморфность определенного типа советского прогнившего интеллигента,
всегда склонного к внутренним метаниям, но не способного лично
сражаться со злом и постоянно готового предать даже себя самого в
том случае, если внешние обстоятельства переменятся. Да и
экономистом он был, надо сказать, все же посредственным, больше из
теоретиков, которые не знают практики. И мне казалось странноватым,
что такой внутренне неуравновешенный и недостаточно компетентный
человек руководил не только влиятельной международной организацией,
которой являлся Коминтерн, но и главной газетой страны!
А контроль над СМИ был очень нужен прямо сейчас, поскольку я
намеревался оперативно вести против Троцкого еще и информационную
войну, отвечая публикациями в центральной прессе на все его
провокации. Хотя «Правда» и напечатала на передовице мое воззвание
под заголовком: «Все на борьбу с троцкистами!», но из тех
материалов, которые я послал накануне через курьера в редакцию, я
увидел на полосах свежей газеты лишь некоторые, да и то в
сокращенном виде. Например, половину тезисов из важной речи
Трилиссера на последней коллегии ОГПУ Бухарин не напечатал. И уж по
этому поводу я намеревался переговорить с ним лично, подумав, что
по отношению к Сталину Бухарин такого самоуправства себе вряд ли
позволил бы, поскольку хорошо знал, что Коба надавит, заставив
напечатать каждую строчку. Вот только Бухарин пока не брал в
расчет, что я тоже способен надавить.
Я уже хотел вызвать его к себе, но меня отвлекли доклады
начальников отделов ОГПУ о принятых мерах в отношении троцкистов.
Ведь и этой ночью по всей стране прокатилась волна арестов. Тысячи
сторонников Троцкого хватали прямо в квартирах, в коммунальных
комнатах, на дачах, даже в больницах и в санаториях. Пытавшихся
бежать ликвидировали на месте. Чекисты, озлобленные после расправ,
учиненных троцкистами над нашими сотрудниками в Горках, в Нижнем
Новгороде и в Самаре не склонны были миндальничать с внутренними
врагами. В армии тоже прошли чистки, в результате которых многие
высокопоставленные командиры, отметившиеся симпатией к Троцкому,
подверглись аресту или ликвидации.