Заорать не могу — клюв заткнут шариком из иероглифов. Нырнуть
вниз, к земле, чтобы отсидеться в кустах, не могу, потому что в
навигатор этот маневр не встроен. Ничего не могу, только лететь по
прямой в сторону цели! Да чтоб он провалился, программист хренов,
всю симпатию убил, манипулятор-кукловод!
А вся эта воронья стая, которая только что дралась между собой
не на жизнь, а на смерть, вдруг переключилась на меня и припустила
следом с намерением заклевать на фиг! Да они охренели!
Спасло меня одно: во имя срочности поручения мое воронье тело
работало крыльями с такой скоростью, что галдящая стая драчунов
просто отстала. Не догнали.
И я влетела в крону корявого дерева, рефлекторно зацепилась за
ветку и нахохлилась. Если маневры злодеюка для меня не
предусмотрел, то некоторую свободу действий в конечной точке,
наоборот, оставил. Послание, очевидно, тайное, и было бы неловко,
если бы я вдруг сплюнула шарик перед всеми посетителями чайной — я
отчетливо ощущала, что получательница где-то в главном зале.
Придется высиживать подходящий момент.
Сперва сидеть на ветке показалось мне довольно скучным занятием,
даже неприятным, потому что в голову начали лезть всякие не очень
хорошие мысли, и первая из них — а вдруг обратной дороги нет и я
навсегда ворона?! Чтобы хоть как-то отвлечься, я сосредоточила свое
внимание на крысе, что-то вынюхивавшей под стеной сарая. Сперва я
просто смотрела, а затем вороньи инстинкты взяли верх, и я
спланировала на землю, благо ослабший поводок меня пустил. Прежде
чем крыса успела отреагировать, я наступила ей лапой на хвост.
Клювом бы цапнуть, но клюв занят.
Что я делаю, а?! Такое чувство, будто мое человеческое сознание
растворяется в птичьей натуре, как кусок сахара в кипятке. И это
началось не сразу, а только после того, как чертов паразит из башни
переключил мое воронье тело на ручное управление!
Ну, скотиняка… я к нему со всей душой, по-хорошему собралась
договариваться. А он мне мозги воронит?!
Крысу, поднятую за хвост на ветку дерева за забором, я там и
оставила — что с ней еще делать? Особенно если грызун визжит,
скалится и всячески дорого продает свою жизнь.
Не знаю, что меня сподвигло ее заохотить, но есть сырую
крысятину в любом случае — увольте. Мало ли чем эта зверюга больна!
Зато, оставленная на дальнем дереве за забором, она перестала
раздражать мои хищнические инстинкты, и я смогла
сосредоточиться.