- Правильно, - согласился майер. –
Хороший выбор.
Через час все закончилось. Монах
речитативом читал мантры, Лан лежал спиной на алтаре, дрожа как от
озноба, и ощущая, как в животе что-то урчит и перекатывается. «Ты
уверен?» – что-то спросило у него в голове. Наверное, сама совесть.
«Да» - обличил самого себя. Трус. Трус. Трус-трус-трус-трус…
Настоящий мужчина взял бы меч и
прыгнул в яму. И грохнул бы противного паука. Или погиб, что
одинаково почетно. А он не мужчина. Он… непонятно кто. Или что.
Безвольная трусливая баба. Совесть удивленно вздохнула:
«Ладно…»
Сейчас он ненавидел себя. Сам.
Что будет дальше? Отец обещал: пока
не найдут Улу. Неделя? Месяц? Лишь бы друзья не узнали… Хотя и
понимал, что отец явно темнил. Как-то, концы с концами… Но когда
случается такое… мозг хватается за любую соломинку. Самую глупую.
Вера нужна, как воздух. Или разум помашет ручкой.
«Месяц?» Что-то рассмеялось, у него в
мозгу. Треклятая совесть.
Через час все закончилось. Лан
поднялся, тряся головой, мельком оглядел себя. Ничего не
изменилось. Чуть отпустило.
- Ничего не видно, - вслух озвучил
его мысли отец. Он все время стоял рядом, молча наблюдая за
действом.
- Не от нас зависит, - развел руками
монах. – Но, естественно, организму необходимо время. Тело будет
меняться, перестраиваться, постепенно, чтобы не нарушить жизненный
баланс…
- Сколько? - оборвал его отец.
- Может быть месяц, - пожал плечами
служитель храма. – А может и год. Кто скажет?
Еще есть время.
Вечер прошел, как обычно. Если не
считать озноба. Его постоянно колотило, мысли то и дело
возвращались к… Он теперь… баба? Нет. Он не сможет. О замужестве
вообще не думалось, мозг не в состоянии осознать настолько
глобальную плаху. То и дело подходил к зеркалу, и постоянно
мерещилось… лицо нежнее? Шея тоньше? Оттягивал штаны и заглядывал
вниз. Хозяйство еще на месте.
Ула-Ула-Ула… Найдись. Умоляю. Не о
таком мечтала, сестренка, но ты все же девчонка. Тебе легче.
Однозначно.
Ночь прошла в кошмарах. Он видел себя
в женском платье, и вокруг издевательски тыкали пальцем его бывшие
«друзья». Диаруб Умас, лидер компании, кадет офицерской школы и
сынок старшего рода, зло ухмылялся: «Ланчик… Как тебя теперь зовут?
Дашь старому другу разок-другой? Да ладно, ты же женщина, это
теперь твоя стезя…» Он то и дело просыпался, вытирая со лба липкий
пот.