А утром удивленная служанка принесла
платье. Началось. Аника откинул одеяло.
- Господин, - смущенно улыбнувшись,
тактично спросила горничная: - вы решили перейти в наш лагерь?
- С чего ты взяла? – мрачно
огрызнулся Лан, зло рассматривая это батистовое порождение женских
фантазий.
- Говорят… - неопределенно хмыкнула
девица и заткнулась, напоровшись на его неприязненный взгляд.
Ну вот. Слухи пошли.
Шел по коридору, и готов был
провалиться сквозь землю. Платье шелестело, подметая пол, талия
перетянута корсетом, утягивая еще тоньше. Похожей на бабскую.
Навесили старые драгоценности: на шее алмазное ожерелье, на пальцах
перстни, в затылке сапфировый гребень. Волосы не как у девчонок, но
хватило, чтобы соорудить на макушке узелок, и голова стала
напоминать девичью. Хорошо, что в доме из слуг только повариха,
горничная, да… Ноби заменил всех слуг, сверкая зубами, будто его
осыпали золотом:
- Глядите, какая у нас красавица!
Отец грохнул по столу кулаком так,
что подпрыгнули тарелки. Ноби заткнулся, но ухмылка не исчезла.
Мать удивленно смотрела на сына, будто видела первый раз. Стулья
Улы и Дарта пустые, но блюда по традиции на месте, и приборы
разложены как положено. Их ждут. Всегда будут ждать.
Еда не лезла, руки тряслись. С Лана
не спускали глаз. Чучело, выставленное напоказ. Скоморох. На
коленях голубой батист, пальцы в перстнях, уши пунцовые, нос чуть
ли не в тарелке… Выдержи. Вытерпи. Пройдет. Потом и не вспомнишь.
Забудется, как страшный сон.
Барон Марш приехал сразу после
завтрака. И не поверил глазам, увидев Лана:
- Кто это, Брут? Твой сын?!!
- Уже дочь, - хмуро ответил отец,
сверля Лана глазами. – Вчера была инициация. Шимала. Мальчик всю
жизнь страдал… но наконец обрел гармонию.
Трогательно. Барон сейчас
расплачется.
- Шутка? – не захотел вникать в
душераздирающую песнь барон. – Мы договаривались об Улиане, твоей
старшей дочери!
- Вот дочь! – рявкнул, не выдержав,
отец. – Я всегда держу слово! Через пару месяцев будет здоровой
девицей, и сможет зачать ребенка! Что не так?
Затылок заломило, Лан побледнел, как
полотно. Всем естеством ощущая, как под ногами разверзается
пол.
- Мы что, на выставке крупного
рогатого скота? – не поверил ушам барон. – Выбираем корову? –
покрутил головой. – Нет, Брут. - Так дела не делаются. Мой сын
видел Улу, разговаривал, твоя дочь приглянулась. И я не понимаю,
как ты можешь… - осуждающе смерил Лана с головы до ног, не нашелся
что добавить, и затопал к выходу.