В канун шестнадцатилетия на турнире
даже победил Олава, одного из заводил южан, года на три-четыре
старше. Кадета офицерской школы. Правда, как победил… Что-то
произошло. Он даже не понял, что. В пылу ожесточенной сечи вдруг
накатило сильное чувство, странное... остро-глухой тоски, словно в
груди образовалась дыра… Настолько, что захотелось завыть на луну,
и плюнуть на бой. А заодно на всех зрителей на трибунах. Что-то
ощутил и враг. Приспустил меч, вытаращился на Лана, будто вместо
него из земли вылез мохнатый мархулл.
Лан не упустил момент. Не поддался
странному наваждению. В его жизни тоски и одиночества хватало с
лихвой. Ловко дал подсечку, и сразу крутанул кольцо клинком… вдруг
четко осознав, что если завершит прием до конца, как учил старый
учитель Вуд… Руке парня конец. Раздробит кость, как дерево.
Конечно, турнир есть турнир, всяко бывает. На то и мужчины. Но в
последний момент все-таки сдвинул лезвие в сторону, и острие
вспороло лишь часть мышцы и кожу.
Зачем? Лан не признался бы никому –
его среда сочла бы такое слабостью. Обозвали бы бабой. Но он…
никогда не любил кровь. Не любил причинять боль. И никогда бы не
стал калечить людей, если есть другой выход. И плевать, южанин, не
южанин, друг или враг.
Трибуны аплодировали. Его Квазар
ликовал. Хороший щелчок по носу, этим южным зазнайкам. Но внутри
турнирной арены, когда выходил из умывальной – его уже ждали.
Сильная лапа вдруг схватила за горло и прижала к стене: «Ты что
сделал, ублюдок?! Что это было?» Круглые от ненависти зрачки
недавнего соперника почти обжигали, но Лан лишь снисходительно
скривился: «Не любишь проигрывать?» Маг наклонился и зашипел прямо
в лицо: «Бой должен быть на мечах! Что за магия, мать твою?! –
сильно встряхнул. – Ну?» Лан почувствовал даже капельки слюны на
щеке, но не южанам его пугать – жутко ухмыльнулся, не отводя глаз:
«Ты идиот? – затем лениво сплюнул в сторону, и с усмешкой завершил:
- я ноль, придурок! Без магии. Не слышал?» Кадет нахмурился,
продолжая недоверчиво разглядывать, но ладонь разжал. «Я узнаю, -
пообещал напоследок. – Если соврал – прибью» - развернулся, и
затопал к выходу, не оглядываясь, и аккуратно придерживая
забинтованную раненую руку. Кофра, естественно, на запястье не
было. Лан смотрел ему вслед: ну-ну… Вздохнул, напоминание о
магической немощи кошкой царапнуло душу.