Передав овцу подскочившим мужчинам,
он вновь вскинул кулак.
— Я вернулся, дети мои! — сообщил он,
вызвав новую серию радостных криков. — Всё ли благополучно у
вас?
— Да! Да! — было ему ответом.
Благосклонно улыбнувшись, он
продолжил путь к своему дому, широко распахнувшему перед ним двери
одной из угловых башен. По коридорам, кивая на приветствия слуг и
стражников, дошёл до длинной винтовой лестницы, ведущей наверх
главной башни. Подъем был довольно долгим, но в конце концов он
добрался до любимого своего покоя — небольшой круглой комнатки,
сквозь щелевидные окна которой открывался вид на деревню, бухту и
море.
Бросил в угол вещевой мешок и пояс с
оружием, снял и отправил туда же всю одежду и голым растянулся на
приготовленном слугами к его прибытию чистом, благоухающем лавандой
ложе.
«Хорошо вернуться домой», — снова
подумал он.
Впрочем, слишком много времени на
отдых у него, как всегда, не было. Мир продолжал сходить с ума.
«Народы моря» — сборище голодранцев из разных северных племён,
голодных и жадных, но превосходно владеющих оружием, сокрушали
славные и сильные державы ахейцев, критян, хеттов, опустошительными
волнами накатывали на вечные земли Та-Кемет. В свою очередь
подвергшиеся этому натиску народы нападали на своих соседей — как
те же ахейцы, годами осаждавшие славный и богатый город Таруиш,
запиравший узкий пролив в Тёмное море. Они взяли и разграбили его,
но теперь другие племена берут и грабят города победоносных
ахейских басилевсов.
А населявшие Таруиш некогда
могущественные и надменные люди разбежались по всему миру и теперь
скитались по нему в образе бесприютных нищих. Одна группа во главе
с вождём Эниасом добралась до большого полуострова, лежащего
напротив острова Агр и сейчас пыталось обустроиться там в области
Лаций. Оттуда сейчас и прибыл Бхулак — по своим соображениям он
хотел поспособствовать пришельцам укорениться на новом месте. На
несколько месяцев он с головой погрузился во взаимоотношения и
политические интриги беглецов и местных народов — латинов, этрусков
и прочих. Ему пришлось немало работать и головой, и языком, и
мечом, пару раз он едва не погиб, но, кажется, теперь можно было
предоставить дело естественному ходу.
Но его внимания требовали и иные
края.
«Олитес», — позвал он, разблокировав
свой разум.