Он ощущал себя совсем здоровым,
потому вскочил и начал собираться: оделся, взял оружие и мешок с
золотом, а инструменты и вещи, которые не стал забирать, оставил у
раскопанной ямы — пусть хоть они достанутся каскам.
— Давай! — крикнул он и тут же сгинул
в беззвучном радужном взрыве.
Часть вторая. Танцовщица из
Марга
Степь на северо-западе Маргуша. 2005 год до н.
э.
Аиряша, прислужник заотара Заратахши,
понял, что жизнь его закончится прямо здесь и сейчас. Не может
человек продолжать жить в этом мире, узрев даэва — такое
противоречит аша, мировому порядку. Поэтому, как ни сожалел
атаурван-ученик о своей оказавшейся столь краткой жизни, никакой
надежды продолжить её от сего момента не имелось.
А ведь день так хорошо начинался…
Учитель поднял его на заре, и они стали готовиться почтить
прекрасный весенний праздник Навака раокаҳ. Конечно, небольшой
отряд, сопровождавший посла к владыкам страны Маргуш, не мог
отпраздновать начало года с той же торжественностью и щедростью,
что в далёких отсюда поселениях народа арья. Но веселья должно было
быть не меньше.
Однако прежде возглавлявший
посольство заотар обязан был совершить праздничную ясну. А для
этого ему требовалось много свежей и чистой воды — для очищения
пави, места для жертвоприношения, и мытья священных сосудов до и
после обряда — ради последнего воду смешивали с коровьей мочой. И
главное — для приготовления священной хаомы. Добыть же воду было
обязанностью Аиряши, который, взяв специально для того
предназначенные бурдюки из шкур невинных ягнят, отправился к мелкой
речке, близ которой посольский караван вчера остановился.
Всем известно, что воду для ясны
нужно брать из самой середины потока, где она наиболее чиста.
Раздевшись до исподнего (омывшись утром, надел чистое), Аиряша
обратил молитву к деве-апасе, отвечающей за эту реку от имени
матери Харахвати, и сразу вошёл в воды.
Его охватило блаженное расслабление —
это был не безумный божественный экстаз, как от хаомы, но
благостное состояние, словно его предваряющее. Ему казалось, что
живущая в этих водах дева нежнейшими прикосновениями ласкает его
тело, и ощущение это было восхитительным. Ему захотелось отдаться
этим ласкам и уплыть на них в священную страну вечной радости.
Но он вспомнил о своём долге,
встряхнулся и принялся наполнять бурдюки. Закончив, пробормотал
благодарность апасе, повернулся и побрёл, преодолевая довольно
быстрое течение к берегу.