Виряей звали старшую из оставшихся в
замке детей покшата, и вечером она разрешила Оске —
одиннадцатилетнему наследнику Гуиидей — ночевать в девичьей комнате
господского дома. Так-то мальчика отец еще пять лет назад переселил
в отдельную спальню.
Местному жителю хватило бы одного
взгляда на ребятишек, чтобы опознать в них не просто уроженцев
Веле, но обитателей именно Змеиного мыса: все они были высокие, со
смугло-золотистой кожей, фиолетовыми волосами и удлиненными
темно-синими глазами. У большинства жителей Веле кожа была светлее,
а волосы — синие, без всякого фиолетового оттенка. Слухи гласили,
все это от того, что предок Гуиидей связался со змеями. Так это или
не так, никто не ведал. Но все знали: у любого поселившегося возле
мыса, волосы с годами приобретали фиолетовый оттенок, а золотистая
кожа смуглела.
— Вия, — канючил четырехлетний Кежут,
так подпрыгивая на деревянной, застеленной белоснежной простыней
кровати, что даже алая рубашечка задралась. — Сказы по гуя!
Сказы!
— Точно! Давно не рассказывала! —
подхватил Оска, отрываясь от прихваченных в постель солдатиков.
— Не знаю. Зеркальце завалилось
куда-то, — вздохнула Виряа, невольно покосившись на туалетный
столик.
— Ты так расскажи, — фыркнула
четырнадцатилетняя Варо, как раз закончившая переплетать длинную
косу.
— Ну, хорошо, — улыбнулась Виряа, отчего на смуглых золотистых
щечках показались ямочки. — Слушайте. Далеко-далеко за морем Рав
живет черный змей-инэгуй, чья чешуя отливает золотисто-алым, совсем
как розы в нашем саду…
[1]Цветы эти и в самом деле немного
напоминают земные розы, поэтому я позволю себе называть их так,
дабы с самого начала не перегружать читателя местными названиями.
То же относится и к прочим представителям земной флоры и фауны.
Виряю разбудил свет. Вначале девушка
подумала, что позабыла закрыть штору и теперь звезды и Коватя-луна
светят в высокое арочное окно спальни, но свет шел от стола, так
что девушка какое-то время удивленно щурилась и трясла головой,
пытаясь проснуться. Красноватое сияние выбивалось из щели между
отделанным перламутром ящичком и столешницей. Кактакое возможно?!
Хотя дымом не пахло, Виряе стало не по себе. Покосившись на мирно
спавших сестру и братишек, девушка спрыгнула с кровати, босиком
пробежала по мягкому ковру, дрожащими руками выуживая из-под
голубой ночной сорочки веревочку, на которой висел ключ, и
торопливо отперла ящик. В нем хранились рисунки, томик стихов
древнего поэта… Свет шел снизу, и девушка решительно выгребла
бумаги на стол. Под ними было спрятано старинное обсидиановое
зеркало.