* * *
Все последние сутки город шумел и трясся в панической лихорадке.
Наверное, не осталось тех, кого не напугал зловещий чёрный
кристалл, возникший в небесах, а отсутствие какой-либо информации
только подогревало всеобщую паранойю.
Машины Отдела носились по улицам с сиренами и мигалками,
проверяя любые, самые крохотные зацепки. В это же самое время их
офисы буквально осаждали толпы журналистов с камерами. То, что за
несколько часов до появление кристалла в город приехал сам Валентин
Альтов, глава Отдела, лишь прибавляло слухов. Обычные люди
десятками уезжали из города, грузя на машины чемоданы и тюки с
нажитым и бросая квартиры. Кажется, даже бомжи с табличками в духе
«Конец уже близок, покайтесь во имя фофудьи» тоже начали бродить по
улицам…
Только не здесь.
В этот вечер в трёхэтажном загородном особняке никто не
волновался и не торопился. Всё было тихо, размеренно и даже немного
торжественно — как и бывает, когда в доме умирающий.
Степан Илларионович лежал на подушках, дыша медленно и тяжело;
время тянулось, тикали здоровенные часы на полке, и Степан
Илларионович чувствовал, что он уйдёт ещё до полуночи. Пальцы,
обряженные в тяжёлые перстни-печатки, комкали края одеяла, глаза то
и дело выхватывали из застилавшего всё тумана какие-то отдельные
детали богатой обстановки.
Тиканье часов и его дыхание, наверное, были самыми громкими
звуками в доме в этом вечер. Семья умирающего, напротив, старалась
даже не дышать, между собой общаться жестами, а перемещаться на
цыпочках.
Когда старик в очередной раз открыл глаза, все его домочадцы
стояли у изголовья, глядя на него со скорбным выражением лица.
Внучка и младшие правнуки слегка всхлипывали, у внука тоже были
покрасневшие глаза. Дети смотрели скорее мрачно.
— Папа… если тебе будет что-то нужно, говори сразу… — начал было
старший тихим голосом.
Степан Илларионович лишь покачал головой.
— Всё, что мне сейчас нужно, дорогие — здесь, в этой комнате.
Видеть вас вместе, пока я ещё не ушёл.
— Дедушка, — всхлипнула правнучка. — Нам будет тебя не
хватать…
— Ну, ну, — старик чуть приподнял голову и ободряюще улыбнулся
ей. — Разве же я куда-то денусь? Я буду приглядывать за вами с
небес, внученька.
Силы кончались, и его голова снова упала на подушки.
Что ж. Это была долгая и, наверное, хорошая жизнь. Но она
окончена, и теперь пора идти дальше.