Драконы поедали кристаллы, как куры — мелкие камешки, и тоже с
немалой пользой для организма. В богатых месторождениях Африки
встречались выходы империтовых жил на поверхность, и ящеры
тысячелетиями паслись там, поддерживая в организме достаточный
уровень магии. Ни к людям, ни к прочим приматам гигантские хищники
не проявляли никакого интереса — так же, как тигры не проявляют
интереса к мышам. Но в четырнадцатом веке Гумберт Эльзасский открыл
три главных принципа магодинамики, а через сто лет был изобретен
первый империтовый двигатель. Когда империт начали использовать не
только для изготовления редких (и крайне неэффективных) волшебных
палочек, а в промышленных масштабах — драконы смекнули, что к чему.
Зачем месяцами бродить по обедневшим, давно объеденным пустырям в
поисках крохотного завалявшегося кристаллика, если можно разорить
склад — и обеспечить себя магией на год вперед? Поначалу они
атаковали только африканские империтовые шахты, потом, проследовав
за гружеными кораблями, открыли для себя Англию — и оказалось, что
с мая по сентябрь гигантские ящеры чувствуют себя на Туманном
Альбионе как дома. Драконы охотились на лошадей и коров, устраивали
брачные танцы на Уладских пустошах и спаривались в мутных водах
Темзы. Потребовалось целых пять лет, чтобы парламент признал
проблему. И более пятидесяти, чтобы возвести вокруг городов
защитные стены и обучить специалистов. Но теперь егеря Ее
Величества довольно успешно сдерживали нашествие драконов на
английские земли. За весьма умеренную плату, разумеется. И
демонстрировали исключительную профессиональную сноровку в саваннах
и джунглях далекой Африки. За более значимое вознаграждение.
Может быть, стоило все-таки заключить контракт с
“Трансафриканской”? Вряд ли они так уж сильно упирают на дисциплину
и субординацию. Чем дальше дирижабль улетал от теплого,
комфортного, цивилизованного Гвинедда, тем сильнее Хизер
сомневалась в правильности принятого решения.
С другой стороны, менять его было поздно. Хизер согласилась
поработать учительницей в этой затрапезной академии — а значит,
Хизер сделает, что обещала.
Приземление вышло жестким. Пронзительные порывы северного ветра
трепали старый дирижабль, как щенок тряпку, и Хизер даже через
стены гондолы слышала, как гудят перегруженные крепления. Перед
самой посадкой штатный аэромаг все-таки врубил защиту, и на
несколько минут дирижабль окутало голубоватое сияние. Болтанка
прекратилась, но рулевой не успел компенсировать крен, и гондола
криво ударилась о землю, подпрыгнула и снова ударилась. Потемневшее
от времени дерево печально затрещало.