– Цветы… – раздалось сзади, женщина вздрогнула всем своим полным
телом и обернулась. Возле тачки стоял высокий тощий мужчина. Глаза
его были мутными и неживыми. Его качало, как траву на ветру. Но
ветра-то, как раз, и не было. Только туман подползал ещё ближе,
становился вязким, поблёскивали, будто кто-то кинул в него
волшебной пыльцы с крыльев фей.
Откуда взялся незнакомец? Казалось, сам туман исторг его из
своих недр и поставил здесь.
Дору продрало холодом по позвоночнику.
Послали же Высшие Силы первого клиента! Но ей выбирать не
приходится – каждый важен. Вдруг гуляка-муж возвращается под утро.
Вот и решил цветочков взять, чтобы задобрить жену.
Дора Курт натянула на лицо приветливую улыбку и поспешила к
незнакомцу.
– Что-то приглянулось? – поинтересовалась она, мужчина не
ответил, только начал дрожать. Эх, перебрал бедняга. Но – не её
дело, надо скорее от него отделаться. Поэтому она защебетала ещё
слаще: – Взгляните на эти розы, они чисты и белоснежны, как фата
невесты. А эти ромашки? Хоть и просты собой, но веселы и улыбчивы.
А фиалки… Вы только понюхайте! Какой аромат! – она хотела, уж было,
протянуть букетик мужчине, но того затрясло, словно у него случился
припадок, и человеческое обличье начало слезать клочьями, как
старая краска…
В этот момент на городок наползла пузатая свинцовая туча, и
цвета этого, и без того хмурого утра, выцвели окончательно.
– Ой, мамочки! – тихо вскликнула Дора Курт, роняя фиалки и
отступая назад.
Она задела тачку, та перевернулась и цветы полетели прямо на
брусчатку…
– При…гля…ну…лось… – с трудом произнесло существо, что явилось
пред ней. – Тво…я… ме…чта…
Существо двинулось на неё, безжалостно топча и уничтожая нежные
цветы.
Но Доре Курт было не до них. Она только пятилась и пятилась,
пока не споткнулась, упала и не поползла спиной, неуклюже,
по-крабьи…
– Ой, мамочка, – причитала она. – Спаси, родненькая.
Сохрани…
Когда спина упёрлась в дощатую дверь, женщина поняла – отступать
больше некуда. А тварь, меж тем, всё надвигалась – студенистая,
слизкая, дрожащая, как желе.
Ближе и ближе…
И пахла – удушливо-сладко…
Дора Курт закашлялась.
Но когда из тела твари выстрелило щупальце и направилась к ней,
женщина всё-таки закричала – истошно, отчаянно, предсмертно…
Вот тогда-то окна-двери стали распахиваться и на улицах
появились люди.