Сцепляю зубы, чтобы ненароком не произнести ненавистное имя.
Сбивает с толку ответная животная жажда и нелогичная тяга к властному, бескомпромиссному Артемию. Его всегда жёсткое проникновение сродни рваному крику. Требовательность — что для лёгких воздух, которого не хватает. Своей невоздержанностью он забирает всё личное, лишает силы, сокрушает волю, самоуважение, заставляя под собой извиваться и рыдать от болезненного удовольствия. Того самого, которое вскоре опять испытаю, когда буфер между нами завершит подготовку моего тела.
Продолжая стоять на коленях с завязанными глазами, прогнувшись в пояснице и открытая для чужих игр, ощущаю, как Кирилл проталкивает в меня большой палец. Под настойчивым давлением раскрываюсь и тот входит глубже в жаркое томящееся естество, но…
Недостаточно….
Насаживаюсь на него раз, другой
Не то…
Про себя разочарованно вздыхаю: «У Артемия они длиннее…».
Зажмуриваюсь под повязкой, а мышцы лона сокращаются, обхватывая мужской палец. Чуть посмеиваясь, Кирилл добавляет ещё один, круговыми движениями растягивает по краям.
Прикусив нижнюю губу, повожу бёдрами…
Мало.
Медленно!
Быстрый животный секс — вот, чего желаю. Чтобы откричаться и уйти домой.
Не может быть других причин!
Пять месяцев минуло с первого раза под Артемием. Кириллу, несмотря на его подготовку моего тела, тот не позволил лишить меня невинности. Старший близнец упёрся рогом и овладел с такой страстью, что рыдала бы навзрыд, не подготовь меня его протеже. Но младший и самый разумный в этой ненормальной спайке, помимо чисто технических поглаживаний и откровенных прикосновений, в довесок сунул мне в рот какую-то таблетку. Благодаря ей, как теперь понимаю, я испытала наслаждение, вместо удушающей катастрофы провального первого опыта. И эта же таблетка, видимо, стала причиной, почему секса я не боялась. Хотя должна бы, ведь всё произошло пусть с личного согласия, но точно не по моей воле.
Оглядываясь назад, хорошо понимаю, что мой первый раз прошёл намного лучше, чем ожидалось. И теперь, пусть с некими глубинными моральными оговорками, я не совсем пленница чужой страсти, а непосредственная участница. Которая всхлипывает и выгибается, когда внутрь резко входят два мужских пальца. Те двигаются интенсивно. Всё напористее… И вдруг исчезают.