Он пролил много крови. Очень, очень
много. Он помнил, как очнулся среди сотен изрубленных тел. Совсем
ошалевший, потерянный, без памяти… Он кричал. Как животное. Как
дикий зверь, попавший в капкан. Вопил до хрипоты, пока не лишился
чувств, а в себя пришёл уже скованным в скрипучей телеге:
песеголовцы везли его на торги. Говорить он не мог: всякий, кто
отведает чужой плоти, забывает человечий язык…
Так и не дождавшись ответа, Служитель
многозначительно хмыкнул и послал воронка вперёд лёгкой рысью.
Стражи пришпорили коней, чтобы поспеть за своим господином, и даже
обременённые паланкином рабы ускорили шаг. Никому не хотелось
оставаться в Костяном саду дольше, чем требовалось. Особенно
сейчас, когда ночь вступала в свои права.
Рухи продолжали кружить в темнеющем
небе. Их огромные крылья шелестели, а пронзительные крики
разносились далеко-далеко, до самого горизонта.
– Почему они кричат? – шёпотом
вопросил один из стражей.
– Не знаю, – ответствовал другой. –
Но явно не к добру.
Вепрь задрал голову и проводил
очередную тень долгим взглядом. Ну и здорова же дура!
– Боец прав, – тихо проговорил
Призрак. – Неспроста эти синички расчирикались. Что-то здесь не
чисто.
Вепрь хмуро зыркнул на невидимого
собеседника. А ведь и в самом деле... И Служитель, похоже, тоже
заподозрил неладное. Весь подобрался, а притороченные к седлу ножны
передвинул ближе, под самую руку.
Всё произошло быстро. Вепрь даже
моргнуть не успел. Дремавшая на остывшем валуне тарханская кобра
вздыбилась, зашипела и угрожающе раздула капюшон. Кони, взоржав,
шарахнулись, и один из стражей обнажил ятаган – рубануть
змеищу.
– Нет! Никакого оружия! – возопил
Служитель, но было поздно: исполинская тень спикировала вниз, и
стражник с воплями забился в острых когтях.
Рух подхватила его легко, точно
котёнка, и взмыла в небеса. А спустя миг под ноги коней шмякнулась
вырванная из плеча рука, по-прежнему сжимавшая клинок…
– Проклятье! – Рыкнул Служитель,
осаживая перепуганного воронка. – Рассредоточиться! Укрыться!
Стражи и рабы кинулись врассыпную, а
птицы с клёкотом кружили над головами. Темнокожий лысый невольник
запустил в пернатую хищницу булыжником, и тут же поплатился: его
растерзали даже быстрее, чем стражника. Рухи атаковали на редкость
слаженно и жестоко разделывались с незваными гостями: острые клювы
и когти вонзались в человечью плоть, как в мягкое тесто, и кровь
лилась рекой.