Так-то!
Вепрь рывком сократил дистанцию и со
всей дури обрушил град ударов на бочину червя-переростка, но…
Всё бесполезно: ятаган не оставил на
толстой, покрытой редкими щетинками шкуре даже царапины.
Вот же…
— Осторожно! — возопил кто-то, и
Вепрь разглядел Призрака, который кричал, сложив ладони трубой.
Кричал невидимый не зря: салажан
извернулся и с невероятной для его размеров прытью кинулся на
жертву. Вепрь шарахнулся в сторону, оступился и чуть не провалился
в самую глубокую трещину.
Он непременно разбился бы, но его
подхватили сильные когтистые лапы.
Рух взмыла в воздух вместе с ношей и,
пронзительно клекотнув, кружанула над червём.
Салажан вздыбился, вынырнув из земной
тверди почти на всю длину тела, раззявил пасть, а Вепрь
высвободился из птичьей хватки… и спрыгнул прямиком в зубастый
зёв.
— Эй, Владивой! Негоже отроку
княжьего рода цаплей стоять! — кричит чернявый малый, но не
двигается с места.
Стоят они и впрямь по-идиотски.
Каждый на своём колышке да на одной ноге — вторая попросту не
вмещается и потому поджата, а руки растопырены, точно
крылья.
— Не хочешь цаплей стоять,
поставлю раком. Да так ремнём отхожу, вмиг позабудешь, какого
роду!
Угроза звучит основательно:
наставник шуток не признаёт. А рука у него тяжёлая — успели
убедиться.
Но чернявый не ведёт и бровью.
Приосанивается, рокочет аистом и украдкой подмигивает,
усмехаясь.
— Э-э-э, божедурье неотёсанное, —
беззлобно ворчит наставник, подмечая их переглядки. — Вам говорили
— не лезть. Зачем сунулись? Пара болванов! Дай вам волю, вы бы
сутки её зазря охаживали, пока в конец клинки не иступили. Это ж
сталешкурая гидра, такую тварюгу запросто так не
зарубишь! Здесь подход особый нужон.
— Какой? — тут же вопрошает
чернявый.
— Особый, — многозначительно
изрекает наставник, воздев к небесам указательный палец. — Коли до
первой звезды, не пикнув, продержитесь, научу. А ну-ка подбородки
выше, руки в стороны, салаги! См-и-ирно!
На всё про всё имелось три удара
сердца, но Вепрь успел. Он вспорол тварюгу изнутри. Очутившись в
глотке, ощетинился клинком и всадил ятаган в мягкую поверхность
нёба, вложив всю силу, которая имелась. Он точно знал, куда бить.
Откуда — не помнил.
Кольчатое нутро червя заходило
ходуном. Вепрь полетел куда-то вниз и плюхнулся в «ароматные»
желчные соки, но ятаган сделал своё дело: в скользкой полости
образовалась длинная узкая брешь. Через неё Вепрь и выбрался.