Не первый миллион проданных альбомов, не запись в Нью-Йорке и не
сотрудничество с немецким лейблом. А вот это выступление в родной
провинции на заштатном фестивале. На Родине.
Я доиграл песню и вскинул вверх руку с зажатым в пальцах
медиатором, как всегда это делал.
И в этот момент в меня ударила молния.
Что чувствует человек, в которого ударила молния? Я, если
честно, так и не понял. В один момент я стою на сцене, вскидывая
руку вверх, а в следующий миг уже просыпаюсь в задрипанной
больничной палате, понимая, что я, чёрт побери, не доиграл
концерт.
Разлепить глаза удалось с большим трудом, хотелось спать, пить и
в туалет по-маленькому, мысли путались, в горле першило от сухости.
Но я сумел подняться на локтях и осмотреться по сторонам.
Я думал, что у нас до всех больниц так или иначе дошла
цивилизация. А тут какое-то ретро. Железная сетчатая кровать с
дужками, колючее армейское одеяло, полосатый ватный матрас,
сбившийся комками. Деревянная тумбочка у кровати, пустая. На
потолке обыкновенная лампочка Ильича, стены наполовину покрашены,
наполовину побелены. Прямо как в детских воспоминаниях, когда я
лежал в похожей палате Чернавской ЦРБ с воспалением лёгких.
В больничной палате я был один, хотя в палате стояло четыре
таких панцирных кровати, перемежаясь одинаковыми тумбочками.
Почему-то лежал я в углу возле стены, а не на козырном месте у
окна.
Никаких кнопок вызова медсестры или датчиков дыма, которые
обязательно ставились в каждой палате по требованиям пожарной
безопасности. Тут на эти требования кто-то, похоже, плевал с
высокой колокольни. Даже деревянные окна, заклеенные бумагой, не
открывались, похоже, уже несколько лет. Спартанская
обстановочка.
Я тяжело вздохнул и откинулся назад, на тонкую пуховую подушку.
Выпростал руки из-под одеяла… И обомлел, уставившись на тонкие
жердинки вместо моих татуированных лапищ. Руки определённо
принадлежали не мне, и я глядел на них, как наркоман в трипе,
неотрывно следя за тем, как шевелятся пальцы.
На всякий случай потрогал лицо. Под носом пушились тонкие усики
девственника. Прикоснулся к голове, понимая, что вместо длинного
хаера у меня там теперь какой-то короткий ёжик, сравнимый по
жёсткости с унитазным ёршиком.
Кошмар какой-то.
Это, что ли, и есть ад? Странно, я ожидал услышать в нём
хорошую музыку. Как минимум