Барон впал в ступор и только переводил взгляд с меня на
баронессу. Та жмурилась, прижав к губам салфетку, время от времени
плечи её лихорадочно вздрагивали.
Я старался не думать об этом, вёл свою речь громко и серьёзно и
закончил, с чувством подняв руку.
— О, просто превосходно! — барон похлопал, похлопали и все
присутствующие: трое слуг и два пажа. Не хлопала только баронесса,
она промакивала уголки глаз краем салфетки.
— Всё в порядке, дорогая моя? — обратился к ней барон.
— Ах, простите, Ваша Милость. Я никак не ожидала, что комедия
окажется настолько смешной.
— Да? — его нижняя губа подалась вперёд, он слегка покачал
головой, потом глянул на меня.
Ничего не оставалось, как с улыбкой кивнуть. Тогда он
усмехнулся:
— О да, это было весьма остроумно... — взгляд его всё ещё
метался. — Гартен, — вдруг обратился он к одному из пажей. — Вот ты
уже полгода учишь баркийский, а поведай-ка нам, о чём была
комедия.
Низенький паж вскочил, глотая ртом воздух, потом залился
краской. Я смотрел на него, мысленно умоляя быть мужиком и
размазать барона, как это сделал я. Паж не подвёл, голос его
зазвучал ровно:
— Там было много старинных слов, но, как я понял, это о том, как
хитрый торговец обсчитал одного господина.
Я сел, схватил кубок, чуть приподняв его за здоровье паренька, и
припал к краю.
— Нет, нет, — вдруг вздохнула баронесса, — не совсем так,
Гартен. Это комедия об одном проходимце, который одурманил
приличного человека, присвоил бумаги и вещи и стал выдавать себя за
него.
Я так резко вдохнул, что даже забыл оторваться от кубка, вино
залилось мне в горло и принялось душить. Я дёрнулся и встретил лбом
тарелку.
— А забавно! Мне нравится, — меж тем звучал голос барона. —
Гартен, запиши эту комедию. Хочу, чтобы она у меня была.
— Обязательно запишет, — усмехнулась баронесса.
Слуга уже был возле меня и хлопал по спине. С трудом вдохнув, я
встал и попятился к двери...
— Куда это ты собрался? — нахмурился барон.
Я не знал чего ожидать, шутка, правда и ложь кружили по залу в
диком танце. И каждая обещала то озолотить, то казнить. Я не трус,
я замер и стал ждать.
— Я спрашиваю, куда это ты собрался?
— Мне нехорошо, — коротко выдал я.
— Вернись и сядь! — рявкнул барон.
— Ах, милорд, — баронесса бережно обхватила запястье мужа. —
Наместник всего лишь смущён неприятностью, постигшей его во время
питья. Прошу вас, Прата, — она повернулась ко мне, — не стоит
переживать, здесь такое случалось с каждым. Даже с бароном, —
неподвижная маска на мгновение сменилась улыбкой. — Помните, Ваша
Милость?