— Злата
уходила с ними…
Девчонка
трясётся и заикается от страха. Мы сидим в шумном баре, но я слышу каждое её
слово, произнесённое тихим шёпотом. Сколько ей? На вид не больше восемнадцати.
Ей бы дома сидеть, а не демонстрировать своё нежное тело тупоголовым
толстосумам.
— Они все
уходили с ними…
Судорожно
оглядывается, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. Но все посетители бара
заняты своими делами, вернее, стаканами и уровнем их наполненности.
— С кем? —
спрашиваю я, незаметно опуская ладонь на рукоять пистолета.
— С Мухой, —
прячет голову и еле шевелит губами. Мне приходится напрячь слух. — И его
друзьями.
— Кто это?
— Глеб. Глеб
Мухин. Племянник…
— Мэра, —
заканчиваю за неё.
Её прорывает.
Она рассказывает про Глеба и про каждого участника его банды. Богатенькие
отморозки, возомнившие себя чистильщиками трущоб. Она плачет, а я обещаю
засадить каждого.
Коньяк в
стакане золотится, как звёзды на погонах полковника, когда я врываюсь в кабинет
начальника.
— Твоё
здоровье! — Шеф салютует мне и залпом опрокидывает янтарную жидкость. —
Подозреваемый во всём сознался. Вот, — он протягивает мне исписанный синими
чернилами лист. — Признательные показания.
Я вглядываюсь
в неровные каракули, а начальник продолжает вещать:
— Это твоя
заслуга. Ты хорошо поработал. Это определено повышение. Повышение и премия.
Слушаю
пафосную речь и закипаю от гнева. С трудом удерживаюсь, чтобы не скомкать лист.
— Самооговор.
Василий Николаевич, парень никого не убивал. Он не знает, где бросил трупы, не
помнит, какие удары наносил. Он же все следственные эксперименты провалил!
Рассказываю
шефу всё, что мне успела поведать Рада, сестрёнка Златы.
— Надо
допросить Мухина и его банду. Их всех надо арестовать!
Василий
Николаевич хмурится.
— Олег, я ценю
твоё рвение. Но преступник уже найден. Завтра об этом объявят прессе.
— Василий
Николаевич, это ошибка. И ценой её будут новые смерти.
— Не будут.
Шеф закуривает
сигарету и выдыхает в потолок дым.
— Ты — наш
лучший оперативник, но даже лучшие из лучших иногда ошибаются. Ты поверил
россказням какой-то проститутки. Её, конечно, можно понять: она напугана, у неё
совсем недавно погибла сестра. Вот только у всех, кого она оговорила, есть
железобетонное алиби. Мухин уже месяц, как улетел на лечение в Швейцарию.
Остальных тоже нет в стране.