– То есть вы все за то, чтобы отложить операцию на год. Но вы
уверены, что русские за это время…
– Мой фюрер, – не дал договорить Гитлеру Канарис, – я не успел
сообщить самое главное. У нас есть абсолютно достоверные сведения о
том, что Советы собираются резко сократить численность своей армии.
У них остро не хватает рабочих, и они уже приступили к сокращению,
только за май и половину июня они просто расформировали четыре
пехотных дивизии и одну кавалерийскую. А к следующей посевной, то
есть к апрелю, они сократят количество солдат в своей армии вообще
до двух миллионов человек! И эта информация абсолютно
достоверная…
– Вилли, а ты сам-то веришь в этот бред?
– Звучит несколько… бредово, действительно. Но это на самом деле
так: наш агент смог получить копию приказов с перечнем
расформируемых подразделений и датами расформирования, и пока все у
русских идет в соответствии с этими приказами. Там примерно десять
процентов солдат они будут переводить в охранные войска – то есть в
военизированные части охраны предприятий, а остальных направляют в
основном на восток, в новые села. У Советов по плану только на
Хоккайдо, которые они теперь именуют Йессо, полмиллиона крестьян и
рыбаков будет переселено…
– Ну хорошо, вы меня убедили. Но, Вилли, при любых изменениях в
политике Советов вы мне сообщайте незамедлительно. Даже если
новости появятся посреди ночи, вам понятно?
Вера, открыв глаза, увидела сидящую рядом с кроватью врачиху –
ее она уже видела не раз, вроде ее Лидой зовут. А Лида, в свою
очередь увидев, что Вера глаза открыла, громко кому-то
сообщила:
– Она очнулась, заходите! – После чего приоткрытая дверь
распахнулась и в спальню зашли перепуганный Виктор и очень
взволнованный сосед.
– Лида, что со мной?
– Вы сознание потеряли, вероятно давление резко упало. Но в
остальном все в порядке, признаков инфаркта или инсульта я не
наблюдаю. Только давление у вас все еще пониженное.
– Витя, кофе мне крепкого чашку и стакан сока виноградного
принеси… пожалуйста.
– Старуха, ты чего это тут вытворяешь? – сердитым голосом, но
было видно, что эта сердитость нарочитая, поинтересовался Лаврентий
Павлович. И то, что волновался он по-настоящему, Вера тоже
заметила.
– А я сама не знаю… что произошло-то?
– Ты утром видимо проснулась, встала по будильнику, – Лаврентий
Павлович кивнул в сторону тихо бормочущего что-то «Изумруда», – а
потом брякнулась без сознания. Он перепугался, врача вызвал…