Найманов было в районе двух дюжин. А ещё у них имелся колдун с
такой испуганной рожей, что настроение у меня сразу поднялось и я
начал отвечать на шутки Нишая.
Колдуняка до судорог боялся нашего мастера чёрного слова, а
значит — до Белой горы мы доберёмся спокойно. У креатуры Шудура
просто не может быть такой унылой и запуганной физиономии.
Шли мы быстро, а потому было не до разговоров. Но приглядываться
и размышлять я вполне успевал. И отметил, что тропа выглядит
основательно вытоптанной.
Кончался последний летний месяц, дождей не было давно, и траву
местами выбили до земли. А караваны-то стоят в городе… Что же это
вайгальцы таскают туда-сюда?
Я стал вспоминать скупые отчёты Маймана. Судя по добыче наших
«грабителей», вайгальцы поспешно возили к Белой горе провизию,
оружие и гнали рабов.
Они там что, окапываются к зиме?
Похоже, что так. Ведь терий Верден поддался на уговоры Шудура и
планировал ждать до весны.
И вдруг ему шлея попала под мантию. И все планы зимовать у его
воинов пойдут сейчас волку под хвост… Нежданчик такой.
Вот так и рушатся хорошо проработанные планы. Из-за «мантии»
военачальников.
Нет мантии — меньше дури. Но мантия у начальства разрастается
быстро. Стоит дураку занять хоть какую-то должность — его
самомнение подскакивает в геометрической прогрессии.
Сколько друзей у меня погибло оттого, что у командиров была
длинная пышная мантия… И вот же чудо: мир другой, люди другие, а
мантии — всё те же.
Идти было жарко и нервно — найманы впереди, найманы вокруг…
Целая куча врагов. Плюс нас ещё и с тыла прикрывал отряд волчьих
всадников.
Разглядел я их только к вечеру, когда мы сошли с тропы и стали
устраиваться на ночлег. Вот тут-то и нарисовалась ещё дюжина на
волках.
Эти всадники были совсем молодые. И оружие у них было похуже, и
доспехи. Они развели отдельный костёр, словно бы сторонились своих
же товарищей.
Ну и мы развели свой костёр чуть-чуть в стороне. Иначе бы
колдун, который всё-ещё до гримас на роже боялся Нишая, кушать не
смог.
— Молодёжь, — презрительно процедил Нишай, когда я спросил его о
странном поведении арьергарда. — Они нарочно тащатся сзади. Хотят
славы и провоцируют бандитов, зверствующих на тропе — вдруг
нападут?
Я фыркнул:
— Ну, так предупредили бы, что ли? Майман бы живо устроил им
баню!
— Да, — кивнул Нишай, — неувязочка вышла