— И что с вами будет, если Нижний мир победит? В перспективе,
разумеется…
— В перспективе мы какое-то время продержимся здесь, а вот наши
дети быстро привыкнут относиться к людям только как к еде. И потом
начнут дичать и гибнуть, как уже было однажды. Нас и так осталось
очень мало, и домовым зачастую уже негде жить. А потом и духов
природы вконец выдавят с их вотчины.
— У меня еще есть шанс доказать высшим силам свою пригодность? —
спросил Илья.
— Да кто же теперь знает! Может быть, и то зимнее заклятье
оказалось таким мощным, потому что преемственность еще не окрепла и
мироздание вам не вполне доверяло. Я тебе советую с лешим
потолковать: мы слишком молодые, а он всякое успел повидать —
может, что-то и подскажет.
Нелюдь тревожно постучал когтями по столешнице и Илья задумался.
Если нависшая угроза касалась только его и сына, если мироздание
признало их негодными колдунами, — их могла ожидать та же участь,
что у Антти, а то и похлеще, как у прабабки Ильи, чье имя теперь
носила его младшая дочь. При мысли, что в нем, помимо ведьминской
крови и дара, могут бродить и частички ее неупокоенной души, Илью
невольно передернуло.
А если касается и всех духов-хранителей, от старых до малых?
Тогда и город долго не простоит, людской мир хрупок, и без их
поддержки первый же сильный шторм не оставит от него камня на
камне.
— А что с Луми стало? — вдруг спросил Илья.
— По словам посланника, она пропала, — констатировал домовой. —
Что поделаешь, фамильяры могут сами определять свою судьбу.
Выходит, не нужен ей другой хозяин…
Тут Хейкки все же неуверенно улыбнулся и добавил:
— Послушай, Велхо, до Солнцестояния мы все равно ничего не
узнаем наверняка. Там проведем обряд твоего преемничества и поймем,
дали высшие силы добро или нет. А пока что толку гадать? Зря я,
наверное, так разоткровенничался, но ты тоже пойми — жаль старика,
он же был первым сильным колдуном, которого я знал.
— Для меня он тоже был таким, — напомнил Илья, — и черта с два
бы я тогда справился без его советов. А теперь даже упокоить его не
могу, отблагодарить надлежащим образом!
Он поднялся и несильно, но со злостью стукнул кулаком по
изразцовой печке. Накки и домовой безмолвно ожидали, пока гнев
схлынет и сменится природным хладнокровием, много раз спасавшим
Илью и тех, кто был рядом. Но он успокоился почти сразу, поцеловал
жену в лоб и пожал Хейкки руку.