— И это тоже, — братик всегда так говорил, когда нельзя напрямую
оспорить предположение, но оно слишком мимо цели. — Но главное —
платье и причёска. Платье у тебя уже есть, и оно замечательное, а
сейчас я закончу причёску, и никто не посмеет сказать, что ты
чем-нибудь хуже Сансы. И потом, помнишь, что сказал король?
— Король — толстый свин.
— Да, но он сказал, что ты вылитая Лианна. А она была красавица
и невеста короля, — напомнила Дени.
— Я не хочу быть свинячей невестой! — возмутилась Арья, но уже
без обиженной тоски в голосе. — А какие ленты ты заплетаешь?
— Красные и синие, в честь леди Кейтилин. Она твоя мама, если
принцессе можно носить мамины цвета, то и тебе можно, — и потом,
белый с серым Арье совершенно не шли, она была создана для ярких
вещей.
— Здорово. А когда закончишь косички, пошли наперегонки?
Дени предложила лучше сходить в богорощу и продолжила песню про
двух рыцарей, обречённых убить друг друга во имя древнего
проклятья.
— Его руки лежат у корней
Ивы, ивы, серебряной ивы,
Голова средь зелёных ветвей,
Его сердце в реке торопливой, — дошла Дени до самой интересной
части, когда увидела широким шагом направляющегося к ним братика. И
Брана, которого братик вёл за ухо.
Планы на вечер (бросить Арью смотреть картинки и тихонько
убежать к милому) грозили сорваться.
— А почему старший брат не может сам присмотреть за Браном? —
спросила Дени.
— У брата важные дела, — ответил тот многозначительно.
Она даже знала, какие. В этом возрасте у мужчин только одно на
уме: найти и опозорить девицу посимпатичнее, и желательно, не одну.
Знала, но не сочувствовать не могла — только возмущаться, что
девицам почему-то не разрешают так же легко и весело позорить
мужчин.
«Принцесса Таргариен блюдёт чистоту души и тела», ради всего
несвятого.
Она не хотела блюсти.
Она хотела целоваться до потери сознания и обниматься, и узнать,
про какие такие «радости плоти» поют во взрослых балладах.
И она не хотела выбирать кого-то одного.
Брат был Таргариен и потому идеальный жених, у Джона были
потрясающие глаза, у Робба чудесные кудряшки, а Теон очень мило
смеялся. Джоффри был совершенно другого типа красоты, но его яркие,
полные губы прямо просили поцелуев, а ученик горшечника Додд
недавно ходил с ними в баню(2) и о боже, как он был хорош без
мешковатой одежды.