Русе Болтон медленно моргнул. Лорд Дредфорта явился в дом
Старков отдать дань вежливости королю — в конце концов, южанин или
нет, тот славный воин и славно побил Грейджоев.
Вместо тёплого приёма его встречал пустой двор Винтерфелла — ни
лордов, ни слуг — и замок, затихший, словно вымерший. И гигантский,
поперек себя шире, голый мужик, покрытый чёрной шерстью и с молотом
в руках.
Молотом, который физически нельзя поднять, тем более махать им
вот так.
И эти синие глаза, горящие так жутко... что-то такое в детстве
рассказывала бабка. Что за стеной живут такие... снарки? Грамкины?
Огромные и страшные, с горящими синющими глазами, нечеловеческими
силами и ненавистью ко всему живому.
— Сгинь! Я твоё имя знаю! — прорычал гигант. — Ты срамкин! Мне
Нед рассказывал!
Русе Болтон вздохнул.
Похоже, снарки и грамкины боятся Болтонов. Что было бы хорошо,
но страх их делал агрессивными...
Визерис лежал на койке и смотрел в темноту, туда, где,
далеко-далеко, прятался потолок комнаты мейстеров — каморки, в
самом деле, угла библиотеки, отделённого тоненькой стенкой.
Изначальная планировка Винтерфелла явно не учитывала серых
братьев.
Он не собирался подслушивать разговор лорда Старка с
королём.
Он вообще не любил подслушивать, и он собирался просто пойти и
поспать, потому что сегодня был тяжёлый, нервный день. Форма, в
которой Санса сообщила всему миру неприятную новость... стала
сюрпризом, да. Хорошо, что её никто не заподозрил; плохо, что
надпись на стене увидел не только король, но и всякий, кто не
совсем ослеп.
И едва ли хоть кто-то не совсем тупой поверил в байку про короля
Брандона Безграмотного, обречённого делать ошибку в каждом
четвёртом слове, чей беспокойный дух терзает Винтерфелл. Хотя
Визерис очень постарался и придумал вескую причину для беспокойства
(и весьма забавные ошибки для воображаемых приказов). Он даже нашёл
подходящей свирепости статую — с тоской во взоре и ненавистью в
кривой улыбке.
Но всё это было уже слишком поздно. Всё утро Визерис пролежал в
кровати — мейстер Лювин не позволял вставать до десяти утра. И был
прав, наверное. Конечно, вчерашняя рвота не была ни отравлением, ни
болезнью, нет, это просто мерзкий запах горящей ткани и горящей
плоти, Визерис не выносил их, не выносил...
...но мейстеру Лювину это знать неоткуда и он поступил
правильно. В отличие от некоторых, ради своих великих идей о
королевской справедливости подвергших опасности ребёнка и не
способных даже перенести исполнение своего собственного приговора.
Пёс должен был сдохнуть, как собака, а не слегка обгореть и очень
удивиться, получив на башку ведро песка. Но Визерис не выносил
огонь, и запах горелой плоти, и крики, которые издаёт человек,
загораясь. Даже если этот человек — Пёс.