Значит, пусть живёт. Значит, так решили Боги.
Но из-за своей собственной глупости Визерис всё утро провалялся
в постели и упустил возможность что-нибудь сделать до того, как
свиновеличество освиндомился. Как результат, расследования не
удастся избежать, а расследование — это опасность, и придётся всё
бросить и бежать...
Если кто-нибудь не признается сам, первый.
Например, он.
Например, завтра утром.
Например, лорду Старку.
«Здесь решено, что дальше?».
Дальше был Узурпатор. Узурпатор, как выяснилось, ненавидел
узурпаторшу — ещё бы, она Ланнистер — и собирался с ней развестись.
Ежу понятно, что с такими планами он или разведётся здесь, или не
доживёт до столицы, и в любом случае будет война.
«Нет ничего хуже войны».
Война — это огонь и дым, убитые дети и опозоренные женщины.
Король Визерис не хотел войны.
Он хотел мирно жить на Севере, воспитывать детей и смотреть, как
они превращаются в юношей и девушек, в мужчин и женщин, в лордов и
леди. Он хотел утром и вечером преклонять колени перед Матерью и
видеть в её лице то Элию, то маму. Он хотел однажды проводить Сансу
к её супругу и улыбнуться вслед печально и радостно, запечатывая в
сердце свою любовь и всё то счастье и горе, которые она ему
принесла.
И если уж приходится ехать назад, на Юг, в столицу — в Красный
Замок, который он помнил слишком хорошо (и часто видел в кошмарах),
к улицам, орошённым кровью Элии и её детей, — то только ради того,
чтобы проклятый город не стал кошмаром для дорогих его сердцу
старкушат.
Впрочем, если — когда — будет война, им только сильнее
понадобится Верис-полумейстер, разве не так?
Он вздрогнул и сел в кровати. Война, столица, король,
развод...
...он знал, что делать.
Воронья башня была недалеко, мейстер Лювин уже спал и не
проснётся ещё пару часов. Конечно, напрямую письмо не послать, но
напрямую и не надо — передадут. Дорнийский ворон недовольно
каркнул, но спорить не посмел, расправил крылья и улетел, унося в
сторону Звездопада частично шифрованное послание:
«Оберину Мартеллу», — гласил адрес. И шифром: «Встретимся у
Рубинового Брода по важному делу — В.Т.»
Утро началось с того, что Визерис заметил, что мир вокруг словно
окутан лёгкой дымкой. Привычные предметы теряли границы,
расплывались один в другом. Цепь сливалась с серой тканью
мейстерской мантии, оконный переплёт растворялся в лучах утреннего
солнца. Визерис встал с кровати и почти немедленно споткнулся о
собственную пятку.