— И везём. Если вдруг — паче чаяния, вопреки всему нормальному и
разумному — это окажется Визерис... они принадлежат ему и его
сестре. Элия бы так хотела. Если не её детям, то детям Рейллы.
Забавно: «детям Рейллы».
Рейегар... Рейегар — сын Эйриса. Сын своего отца.
— Он мёртв, Оберин.
— Другие живы.
— Пока что. Я слышала в порту, что в Приречье свирепствуют
бандиты. Без знамён, но среди них видали Гарцующую Гору, — она
задумчиво погладила любимого по животу. — А может, не только его.
Как знать.
— Где один мясник, там и другой, — отозвался эхом Оберин. — Где
один мясник, там и другой. Езжайте вперёд меня, любовь моя,
Эллария. Ты, Артас и Сарелла. Если вы встретите... претендента и
опознаете... я скоро вернусь.
— Пообещай, — сжала она его запястье, впилась ногтями в
кожу.
— Я обещаю.
* * *
Кет стояла на крыльце, вцепившись в резное перильце, и смотрела
на сына.
На сына, стоявшего, обняв девочку Дени — промокшую насквозь и
закутанную в брачный плащ.
— Никто не посмеет осудить нас, мама — сказал ей Робб, показывая
на ладони ящерку. — Это дракон, моя жена — Таргариен, мы принесём
нашему дому честь и славу, мы завершили пакт Льда и Пламени...
«Безумие.»
Ящерка — дракончик, крохотный, но дракончик, с крыльями,
когтями, зубастой пастью — смотрел на Кет беззлобно и доверчиво,
как малый ребёнок. Серый Ветер, как будто понимая, поджал хвост,
понурил морду. Дети, дети... стоило отвлечься на краткий миг, они
уже играют в женитьбу, воруют плащи прабабки и вылупляют драконов,
не думая о том, что это значит — для дома, для семьи, для
Вестероса.
— Никому не говори, — она была спокойна, спокойна как вода и
холодна как лёд. — Молчи. Не показывай это... существо никому. Не
говори о своей свадьбе. К счастью, вас пока не видели. Ты
отправишься... — она задумалась, — на Стену, с караваном провизии.
Она останется здесь, под присмотром мейстера Лювина.
Робб начал понимать, что где-то ошибался.
Хорошо. Мужчинам страсти и похоть размывали разум, хорошо, если
её сын пока не окончательно утратил свой. Боги старые и новые, что
делать, что же делать...
— Я направляюсь к твоему отцу, — сказала Кет. — И молись, чтобы
дурные вести меня не опередили. Чтобы никто ничего не узнал.
Вздохнула.
— Я позволю вам проститься.
«Визерис, нам надо поговорить». Нет, не то. «Визерис, ты
принц?». Опять не то, и он ответит, что конечно нет, и будет прав —
он же король. Нед мрачно подумал, что на носу уже, наверное, синяк.
Дурная привычка, сжимать переносицу, когда задумался о чём-то
неприятном. Мать говорила — пережимаешь душу. И опять же, для
разговора нужно место и время, время и место — и надо понять, что
сказать Роберту. Потом, после разговора — по итогам разговора,
потому что Визерис взрослый, но не его сестра, его сестра —
ребёнок.