— Стоять! — орали вожди, когда
молодежь, пришедшая в этот набег, обмочилась в первый раз за
сегодня. Уж больно жутко смотреть на железную волну, которая
разворачивается прямо перед тобой в две шеренги и трусит,
ощетинившись копьями. Не гнали катафракты коней в галоп, глупо это.
Они подходили неспешно и теснили строй пехоты конской грудью и били
копьями.
Хотя… Глупо — это как раз про
герцога Айо. Он погнал коня вскачь, а за ним понеслось все войско,
воя, рыча и улюлюкая. Копья приготовились испить вражеской крови, и
уже воины смотрели глаза в глаза, как вдруг первые всадники
полетели кувырком, а их кони заплакали жалобно, словно обиженные
дети. Проклятое коварство вендов. Все окрестности лагеря были
перерыты этим зловредным народом. На каждом шагу они выкопали ямку
и установили в ней короткий заостренный колышек. Именно на такой и
наступил герцогский жеребец, враз охромев.
Десятки всадников посыпались с
седел, а строй смешался. Атакующая армия превратилась в месиво из
бессмысленно мечущихся воинов, которые толком не понимали, что
происходит. Они видели лишь, что их герцога, придавленного
собственным конем, вырвавшиеся из рядов словен полуголые воины с
утробным уханьем забили дубинами насмерть (2). Ну а как еще сразить
знатного всадника, закованного в доспех до самой макушки. Били и
остальных, потому что строй конницы развалился, а словене пошли по
траве, словно на лыжах, плотно прижимая стопу. Они двигались
вперед, добивая тех, кто упал, и тех, кто смог прорваться через
коварную ловушку.
Над полем раздался протяжный звук
рога, а из вод речушки полезли сотни воинов, прятавшихся до этого в
камышах. С противоположной стороны, из леса, что рос на горе, вышли
отряды словен, которые тащили перед собой деревянные рогатки,
которыми они начали перегораживать выход из долины. Вперед вышли
лучники. Так себе оружие против закованных в железо воинов, да
только ноги, шеи и лица все равно оставались голыми, а потому даже
слабенький залп собрал свою жатву. Застонали первые раненые.
— Ну что? — весело подмигнул
Виттерих Валерию. — Готов мечом помахать, патриций? Ты вроде парень
крепкий, должен справиться.
— Готов! — ответил Валерий, который
никакого веселья не чувствовал вовсе.
Его учили все эти месяцы. Он уже
умел правильно ставить ногу и работать щитом, даже рубить мечом
кое-как научился. Но разве сравнить его с германцем, который спал в
обнимку со своим копьем? Ведь именно оно служило главным орудием в
эту эпоху, а никак не меч, что у варваров оставался уделом элиты. А
с копьем Валерий и вовсе изучил один-единственный прием, когда воин
отводит вражеское острие в сторону и проваливается в глубоком
уколе, скользя по чужому древку. На этом его воинские умения
исчерпывались. Он хотя бы зажмуриваться перестал, когда видел
наконечник у самого лица. Только на это пара месяцев ушла… В общем,
от голодранца на дороге он бы отбился, но шансов совладать с
опытным воином не было никаких. Вся надежда оставалась только на
хороший доспех и силу, которой его и правда, милосердный господь не
обидел.