— Да, девочка, натворили вы дел, —
усмехнулся он в усы и жестом подозвал ее к себе. — Ты Ванда? Не
бойся, тебя никто не посмеет обидеть.
— Слушаюсь, государь, — прошептала
она и сделала шаг вперед.
— Какой ты веры? — спросил он.
— Богине жертвы приношу, великий
государь, — потупилась Ванда. — Она услышала мои молитвы. Она отца
моего спасла и мужа дала достойного. Я не отвернусь от нее.
— Ты любишь моего сына? — спросил
Самослав, желая услышать не то, что ему скажут, а скорее, как. Он
давно не верил словам.
— Люблю! — Ванда вызывающе
посмотрела на него. — Я не знала, кто он. Я за сироту замуж
выходила, великий государь. И сироту полюбила.
— Это хорошо… , — Самослав впился в
нее пристальным взглядом, словно пытаясь пробиться через прекрасную
оболочку. — Но ты же знаешь, что он христианин…
— Я знаю, — смело посмотрела ему в
глаза девчонка. — Матушка сказала, что у него есть жена. А я
наложницей могу стать. Пусть так, я согласна. Мне ничего не нужно,
только бы с ним быть.
— Вот даже как? — удивился Самослав.
— Ты умна, дочка, раз не претендуешь на большее. Тогда, я думаю,
король Радульф не станет обращать на это внимание. У него самого
целый гарем. Я дозволяю вам быть вместе. Ты можешь идти.
Ванда с недостижимым для Ирмалинды
изяществом присела в поклоне и вышла, а Самослав простучал по столу
новый сигнал, который сейчас разучивали барабанщики в пехотных
тагмах.
— М-да, лучше бы ты хотела золота и
тряпок, — задумчиво сказал он. — Не нужно ей ничего, ишь ты! Да
любой дурак знает, что если женщине ничего не нужно, то ей нужно
все. И Людмила моя вокруг нее крутится. Да что же это бабье
затеяло? Скажу, чтобы к Ирмалинде второго кравчего приставили. Не
приведи боги… тьфу! Не приведи бог!.. еще несвежих грибов
поест.
***
Месяцем позже.
Берислав сидел в покоях владыки
Григория и кусал губы. Он нервничал. Путь из Константинополя домой
занял почти два месяца, а владыка приехал еще позже, потратив
несколько недель на общение с иерархами и получение их согласия на
объединение епархий в одну. Неслыханное дело творилось. Третий по
значимости патриарший престол отходит в лесное княжество как трофей
на войне. Тем не менее, все формальности были соблюдены, а патриарх
Павел, который заменил отправленного в ссылку Пирра, снял последние
возражения.