Особняк Григория, который постепенно
превращался в патриаршее подворье, спрятался в стороне от домов
знати и купцов. Рядом с ним стоял храм святого Мартина, а
неподалеку — заросший лопухами громадный пустырь, который князь
застраивать не велел. Здесь вознесется ввысь кафедральный собор
Братиславы, вокруг которого позже вырастет целый квартал. Но это
когда еще случится! Епархия пока и подумать не могла о том, чтобы
позволить себе такие чудовищные расходы. Она едва-едва осваивала
строительство монастырей в старых римских землях, через которые
понесет волю нового императора.
— Преосвященный примет вас, —
секретарь с немалым удивлением смотрел на тощего юношу, который
смиренно сидел на лавке у дверей патриарха. Монах приехал в
Словению недавно, и еще не понимал некоторых особенностей этой
земли.
— Берислав! — владыка протянул руку
для поцелуя и обнял его. — Государь рассказал мне о… скором
прибавлении в твоей семье. Скажи мне, сын мой, ты осознаешь тяжесть
содеянного? Ведь ты христианин, и это грех.
— Я пришел сюда не для того, чтобы
каяться, преосвященный, — жестко ответил Берислав. — Я совершил
грех, и мне его нести. Я предлагаю сделку.
— Что-о? — Григорий уставился на
мальчишку поверх золотых дужек очков. Он совершенно растерялся. —
Чего же ты хочешь?
— Вы узаконите специальной буллой
второй брак моего отца и мой, — твердо сказал Берислав.
— Ни за что, — резко ответил
Григорий. — Это немыслимо. Христианская церковь — противница
многоженства.
— А в Галлии? — насмешливо посмотрел
на него Берислав. — Кого из сыновей Дагоберта вы готовы признать
ублюдком? Короля Австразии или короля Нейстрии? А ведь они рождены
от разных матерей, и оба вне брака. Их даже вокруг священной березы
не обвели, и зерном не обсыпали. Королеву Австразии и вовсе
подобрали по дороге, как голодную дворнягу. Ее счастье, что она
понесла. Может быть, тогда вы объявите ублюдками обоих королей, а
их матерей блудницами?
— Не говори так о сильных мира сего,
— поморщился Григорий. Он прекрасно знал эту историю. Не каждый
уличный кобель мог потягаться темпераментом с покойным королем
Дагобертом.
— Готовы ли вы признать ублюдком
моего брата Святослава? — продолжил нажим Берислав. — Он римский
цезарь и наследник моего отца. Его профиль уже бьют на монетах,
преосвященный. Вы готовы объявить незаконным брак моей матери? Вы
готовы объявить ублюдком меня и Кия?