Он похлопал
по книге на столе. Только сейчас я заметил ее. Мой потрепанный
томик. Единственное напоминание о доме, о том, кем я был раньше.
Напоминание о невзгодах и печали. И напоминание о свободе. Вот он,
ждет меня, стоит только руку протянуть. Но вправе ли я
вернуть свое?
— Когда я
наткнулся на «Слово
Фараэля» в конфискованных вещах, признаться был
удивлен. А потом вспомнил о тебе, мой друг. Ведь это твоя
книга?
— Да. Моя.
— Откуда она у тебя? Только
говори правду. Я должен знать, как она очутилась в твоих
руках. — тут Ингольд снова повысил голос и заорал, —
Не вздумай лгать мне, душегуб!
То, с каким мастерством жрец
владел голосом и лицом, сбивало меня с толку. Эти его
перевоплощения откровенно пугали. Проповедник тем временем разлил
пиво по кружкам и придвинул одну мне. Окладистая борода
не скрывала его жуткую улыбку. Я собрался
с мыслями.
— Я выменял
ее у торговца. За серебряные самородки. Это было
несколько лет назад. Тогда я еще не умел читать.
Не знаю почему, но мне хотелось иметь ее при
себе.
— Ха-ха-ха! Воистину
неисповедимы пути Фараэля! — и вновь повысив тон, —
Наконец ты рассказал правду! Это смягчает твою вину,
но не отменяет ее. Что ты еще знаешь?
Говори!
Я жадно припал к напитку
и следил за Ингольдом, пока он о чем-то
размышлял. Казалось, что я вижу, как мысли мелькают в его
серых глазах. Наконец он усмехнулся, сделал скупой глоток,
придерживая бороду, и заговорил.
— Хаген, скажи мне, каким богам
ты молишься?
— Я не молюсь богам.
— я занервничал, вспомнив, что именно жрец надоумил
отправить Тирента на костер. — У нас не принято
возносить молитвы.
— Хм... Но ты же
веришь в богов? Упоминаешь кого-то в час нужды?
— Ну, я, кхм, скорее просто
богохульствую. Меня за это много ругали.
— Нет вреда от того, что
ты поносишь лживых богов. Впрочем, это дикий край —
и тут тоже одни язычники. Ничем не лучше тебя, даже более
того — хуже! Проповедовать учение Фараэля, это тяжелый труд,
зачастую неблагодарный, а порой и вовсе может стоить
жизни, но братья-единоверцы никогда не отступают, ибо
вера их крепка.
— И зачем вы это
делаете? Разве есть вам дело до того, во что верят
другие?
— Как мало ты знаешь,
юноша. Мы спасаем души от вечных мук в огне.
Почитание старых богов — один из страшнейших грехов.
Такого Фараэль не прощает. Вот ты, готов ли насмерть
стоять за своих дремучих божков? Умереть
с их именами на устах?