буду следовать
заветам. Время все расставит по своим местам: покажет истинных
богов и ложных, осудит и покарает грешников, ввергнув их в
подземное узилище из серы и огня, и вознаградит праведников,
воссоединив их с близкими в небесных чертогах, где нет места боли,
болезням и сожалениям.
— Зря я к тебе подошел. — Гуннар
заметно посмурнел, но выглядел озадаченным. — Знал бы, что
ты...
— Отринь Старых Богов, Гуннар. Они
— яд. Они убьют тебя.
— Предупрежу один раз, Хаген, не смей
возводить хулы на наших богов.
Я и сам уже пожалел, что хватил
лишку, но затыкаться было уже поздно.
— Я не боюсь смерти и гнева ложных
богов, — я продолжал врать, cкрывая дрожь в голосе.
— Не боишься богов, так
бойся того, что сделаем мы, коли продолжишь свои речи.
— И что же вы сделаете? Убьете меня?
Искалечите? — я нервно рассмеялся, — Я прошу лишь об одном: не надо
прикрывать злодейский умысел верой и законами. Найдите в себе
мужество хотя бы для этого.
Тейн крепко сжал кулаки и заскрипел зубами.
—
Ни тебе учить меня жизни, сопляк! — Гуннар зарычал и сделал шаг ко
мне. — Скажи лучше, защитит ли тебя твой Фараэль, или твой
полоумный жрец, от моего гнева, прямо сейчас? И какой прок от твоих
глупых речей, если ты сидишь в яме, вместе с нами, а за душой у
тебя нет ничего, кроме глупых россказней о липовом
божке?
Я не скалил зубы, но шагнул вперед,
превозмогая страх. Глядел ему прямо в глаза и взгляд не отводил,
хотя коленки едва не подкашивались. Мой рост снова пришелся кстати:
я смотрел сверху вниз, и хотя бы не выглядел скоморохом.
— Я жил по совести, Гуннар, даже
когда был сложно, даже когда это грозило бедой, и даже здесь я могу
спасать жизни, а ты? А кому помог ты, покуда не распрощался с
глупой гордостью и не сложил оружие? Что у тебя за душой, кроме
терзаний совести и роя сожалений?
Лицо Гуннара не показалось мне
просветленным , зато желваки у него неприятно заходили, а глаза он
таращил так, будто хотел взглядом прожечь. Вот-вот сорвется, выбьет
из меня дух. Все запорол! А ведь он просто хотел меня
поблагодарить, а я и благодарность превратил в проблему, и даже сам
не понимал, куда вел свои речи. Внезапно тейн скривился, шумно
фыркнул... Развернулся и зашагал к своим. Лагерь был безмолвен. У
Нейра были глаза, что плошки, а Дагевар даже пасть от удивления
разинул. Да меня только сейчас начало доходить, что случилось
что-то из ряда вон выходящее, и я оказался в центре внимания. Все
вышло из под контроля и получилось совсем не так, как я ожидал, и
даже не так, как надеялся.