— Сюда, быстрее!
Верманд и Инграм прошли первыми,
следом пролетел Улле с ошалелыми глазами. Ортвин рычал,
размахивал мечом в одной руке, и, пятясь, тащил левой рукой
шатающегося Миккеля. Тот был ранен в голову и потерял
щит. Я бросился к ним и подхватил Мика под другое
плечо.
— Давайте, шевелитесь, —
Верманд натужно кашлял и махал нам из дверей.
Когда мы с Ортвином
передавали Миккеля с рук на руки Инграму и Улле,
меня пронзила боль. Я повернул голову и смог различить
древко, торчащее повыше лопатки. Вот и мне на счастье
прилетело. По спине поползло что-то теплое. Я привалился
к стене и оглянулся. У здоровяка все тоже было
невесело. Кровь шла изо рта — он умудрился словить еще
две стрелы в спину, и теперь напоминал огромного
безумного ежа.
Пол и потолок окутывал дым,
но было светло как днем — стена огня была близко. Дышать
невозможно, а от жара волосы раскалились и одежда
начала дымиться. Тут из пламени вынырнули двое солдат,
а за ними тот самый рыцарь, что верховодил ими.
— Господарь Андрис, нужно
уходить! Погорим к едрене матери!
— Вперед, солдат! — рявкнул
рыцарь. — Никто не сбежит.
Он зашагал к нам,
и его подчиненными не оставалось ничего, кроме как
последовать за командиром. Ортвин сплюнул кровь, схватил меня
за грудки и торопливо заговорил на ухо.
— Мою семья в Густых Борах,
на Нимге, ты... — он сглотнул и чему-то
усмехнулся. — Помолись за меня своему Фараэлю.
— Я.. Зачем...
Здоровяк сгреб меня и бросил
в проход, отчего я повалил высунувшихся бондов.
— Ортвин, мудила, что
ты делаешь! — орал Верманд.
— Говорил же, что
не полезу эту чертову нору... — буркнул Ортвин, заходясь
в кашле.
Я разглядел, как наш великан пустил
ртом еще одну струйку крови, прежде чем захлопнул дверь. Стало
темно, как в могиле. Раздался звук засова и, следом, полный ярости
крик рыцаря Андриса.
***
Мы сидели в тишине,
вслушиваясь в едва различимые крики за дверью,
но выползавший из всех щелей дым заставил нас отойти
и двинуться вперед, прочь от огненной ловушки, которую
я нам устроил. Да. Теперь остается только надеяться, что
Верманд был прав, и выход есть. Иначе выйдет, что Ортвин
поступил мудрее нас всех. Редко какая смерть также мучительна, как
смерть от голода. Ну разве что от огня. Холера!
Надеюсь его жертва не оказалась напрасной.
Долго время мы шли без
разговоров, растянувшись гуськом. Инграм и Улле тащили еще
не пришедшего в себя Миккеля, бонд-следопыт шел впереди,
а я замыкал процессию. Свет мы разожгли
не сразу — огня с нас за этот день было
довольно. Когда запах дыма и гари перестал быть столь
отчетливым, мы наконец остановились, достали факел
и осмотрели те припасы, что нам удалось с собой
унести. Еды у нас было вдоволь, уж на пятерых... Ха.
В свете факела мы наконец различили, почему Мик перестал
нам отвечать. Его ранили в голову, да, но хуже всего была
его рана на бедре. Он истек кровью. Мы тащили труп,
и даже не поняли этого. Нас осталось четверо.