Один лишь Улле чувствовал себя
прекрасно. Он был простым и светлым парнем, явно
выбивавшимся из нашей компании. Уже не грустил
о потерях, о пережитых смертях. То и дело наш
неугомонный малец бросался в стороны, то обнюхать
цветочек, то спугнуть белку, прям как щенок. Он радовался
моменту, и это, наверное, было правильно. Я тоже
хотел бы забыть о тревогах, но почему-то никак
не мог себя заставить. Что-то подсказывало мне, что долго
везти нам не может, и скоро нагрянет беда.
Не мог же тот мальчик быть здесь совсем один. Его родные,
должно быть, где-то поблизости. И что делать, если они свяжут
пропажу своего чада с нашим прибытием?
— Дым! Смотрите, дым!
— Улле радостно возопил, запустив эхо.
Смачный подзатыльник прилетел
внезапно и оборвал радостный вопль. Казалось, Верм потратил
слишком много усилий на воспитательный шлепок. Тяжело
отдуваясь, он заругал парня вполголоса.
— Деревнщина, что творишь!
А ежели бы тут вражина таилась? Все, спета песенка —
тяни лапки вверх! С тобой вообще по-тихому ходить можно, али
как? Что молчишь, Улле? Язык проглотил?
— Оставь парня, Верманд, —
встрял Инграм. — Он сдуру всего лишь заорал,
а не убил кого.
— Этого было бы достаточно,
чтобы нас... — тут разведчик замолчал, и на краткий
миг обернулся назад. — Ладно, ладно. Идем. Будем надеяться,
что здесь и вправду нет солдат.
— Может лучше пропустить этих,
и, ну... — я замялся, подбирая слова. — Обойдем это
селение, выйдем к следующему, так, на всякий
случай...
— У нас ни еды,
ни припасов, ни одежки, — бонд тяжко вздохнул.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, Хаген,
но ежели мы не избавимся от наших браслетов,
то до следующего селения можем не добраться.
Я точно не доберусь.
— На всадников
из регулярной бы не напороться, — проговорил
Инграм. — Они вечно не в духе. Сначала рубят, потом
разговоры разговаривают. Залечь на дно надобно, так сказать,
слиться с окружением, да поскорее.
— А я о чем?
Двигаем к деревне. Я бы спрыгал на разведку сам,
да неважнецки себя чувствую. Вы главное дурака
не сваляйте. Особенно тебя, Улле, касается.
Парень смирно стоял и виновато
кивал головой. Точь-в-точь дите, провинившееся перед мамкой.
Злиться на Улле было сложно, и мы продолжили спуск
вниз по склону. Свернув с прежнего пути,
мы держались солнца и шли на юго-запад. Впереди
и вправду вился дымок. Дойдя до очередного холма,
я наконец-то и сам разглядел, куда мы направлялись.
С десяток другой домиков и едва различимые фигурки людей.
Этот хутор явно был небольшим. И здесь, определенно, жили
простые люди: ни тебе частоколов, ни смотровых вышек,
ни металлического блеска мечей и копий. Конечно, оружие
можно спрятать, но воины Годдарда со сталью
не расставались. Как, впрочем, и другие северяне. Хм.
Кажется, я уже привык называть своих товарищей
на их родной манер.