— Хорошо, Каспар, так
и сделаю. Спасибо тебе. За все, спасибо. И прости
за резкие слова, что рубил сгоряча. Я ошибался, был
не прав. Хороший ты человек.
— Ой, завязывай уже. Прости
да прости! Хватит ужо, прошли-проехали. Не хороший,
не плохой. Абыкнавенный я. Как все, — с тревогой
староста оглянул горизонт и забормотал, —
Да куда же ты запропастился, Руди?
— Что за Руди?
— Да малец мой. Ну,
то есть не мой. Сиротка, как этот ваш, Улле,
такой же светленький, но помладше. Дитя войны. Простой,
хороший, да дурной головой. Шароебиться любит, что кот
подзаборный. Уж вторые сутки не видать. Ух вломлю
ему по жопе, неделю сидеть не сможет...
Я отвернулся и шумно
сглотнул. Светленький, младше Улле. Неведомый! Сейчас не стоит
ему говорить, что его Руди лежит под грудой камней у развалин.
По крайней мере до тех пор, пока Верманд не встанет
на ноги. Если встанет. Дерьмо. Дерьмо, дерьмо!
Последовав его совету, я присел
у казана, на дне которого еще оставалось душистое варево.
Даже краюху лепешки оставили. И вправду, порядочные люди здесь
живут. Впрочем, мои стандарты претерпели сильные изменения,
учитывая, что порядочными я готов считать всех, кто наутро
тебе горло не перережет да в цепи не закует.
А может так оно и есть?
— И еще, жрец,
ты загляни в кузню потом. Энто третий дом от меня,
который без крыши и погорелый. Там, конечно, уже почти ничего
нет, но я думаю найдется инструмент, шоб железки твои
снять. Негоже божьему человеку кандалами бренчать.
— Я же сказал,
не жрец я...
— Да-да, третий дом
от меня, без крыши, — уже уходя кинул Каспар.
Сразу в кузню я все-таки
не пошел. Закончив с едой, я довольно хрюкнул
и погладил надувшийся живот. Сытость. Восхитительное чувство.
До полудня я просидел над книгой, покуда не нашел
рецепт варева «Каганова снедь». Чудовищное зелье, где половина
ингредиентов — слабые яды и всякие жгучие листья,
да горькие коренья. Такое лекарство назначалось отравленным.
Вдруг да поможет? Авось вытурит эту гадость, что его
убивает.
Выйдя во двор, я обнаружил
камень с лампадкой на зеленой лужайке, огороженный вокруг
небольшими валунами. На самом каменном постаменте был высечен
знак Фараэля — три пламенных завитка. Здесь ему молятся,
что ли? Я встал на колени перед этим слабым
огоньком, уже сам не зная, для виду ли, или взаправду,
и обратил свои мысли к высшим силам. Без слов
и песен, молча молил о чуде. Все-равно, что за бог
снизойдет своим вниманием. Лишь бы помог да излечил
нашего Верманда. Простояв так какое-то время
и не дождавшись ответа, я решил, что сам тоже
кой-чего попробую сделать, но сначала — снять эти
проклятые железки.